Аше Гарридо - Рыжий ловец

Это не о том, что самому человеку снится. Человек может жизнь прожить – и никогда не узнать, как его сны со стороны видятся-благоухают. Не все же и чужие сны видеть могут.

Видят-чуют чужие сны ночные убийцы хоссы.

И охотники на хосс.

.

.

Охотники Ордена не стригут волос. Волосы – своеобразный излучатель, чем длиннее они, тем дальше и отчетливей распространяется то, что мы называем ароматом сновидений. Так охотник превращает себя в приманку. Его сны должны быть самыми заметными и манящими. Тогда хоссы пойдут к нему, а не к тем, кто перед ними беззащитен.

Спать рядом с охотником – все равно что в грозу стоять посреди широкого поля, или на высоком шпиле обниматься с громоотводом, или даже то и это сразу.

.

.

– Миссис Робинсон? Это Марвин. Ох, Сара, ну конечно же. Доброе утро, Сара. Да, всё в порядке. Ну, она в саду, я передам ей. Ну… понимаете, я как раз об этом. Мне кажется, с ней что-то неладно. Нет, она здорова, пожалуй… Не уверен. Да, конечно, это моя работа – она слишком тревожится. Да, я предлагал ей, но – ни в какую. Миссис Робинсон… Сара! Если бы вы попросили ее приехать? Маленькая невинная ложь во благо. У нас сейчас очень напряженный момент… Конечно, я не могу вам ничего рассказать, но мне катастрофически не хватает времени и… просто катастрофически. Да, вы понимаете меня. Да, я понимаю вас. Ну, вот я и подумал. Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб вы жили еще сто лет и были здоровы. Да. Так я скажу Катерине, что вы звонили? Да, попросите ее приехать ненадолго. Это пойдет ей на пользу. Отдохнет. Да. Родной дом. Материнская забота. С этим ничто не сравнится. Да, зятья – зло. Сара, я вас обожаю. Если бы не Катерина, я бы женился на вас. Почти не шучу. Понял. Да, я передам, что вы просили перезвонить.

Марвин собирает длинные рыжие волосы в хвост высоко на затылке, перетягивает шнурком: жарко.

.

.

Непрерывность времени вызывает огромные сомнения у любого, кто имел возможность наблюдать хосс. То, что мы воспринимаем, как день, из существования хосс вычеркнуто, попросту отсутствует.

Хоссы не боятся света, не прячутся в темноту и отнюдь не прекращают преследование жертвы с первым лучом рассвета. Хоссы не знают ничего о рассвете – для них царство ночи непрерывно и безгранично. Куда девается промежуток времени от рассвета до заката? Как они ощущают этот разрыв непрерывности? Нам об этом ничего неизвестно. С уверенностью можно сказать лишь одно: каждый раз с наступлением темноты хоссы продолжают то же движение, с той же фазы, на которой оно было для нас как бы остановлено слабым мерцанием раннего утра. Да, с той же фазы, с того же места. Даже самый яркий, самый солнечный и счастливый день ни на тысячную долю миллиметра не отдаляет их от намеченной жертвы. Дня нет.

.

.

Стоя одной ногой на ступеньке междугороднего автобуса, она быстро целует Марвина в щеку.

– Ну, всё. Пока-пока. Целую. Лимонад в холодильнике. С лаймом, как ты любишь. Я уверена, что с мамой ничего страшного. Побуду у них пару дней и вернусь, да?

– Да, – отвечает Марвин, обнимает ее, удерживая на секунду. – Да, и всё хорошо будет. Не беспокойся, всё будет хорошо.

Она ловко поднимается в салон, необременительно нагруженная полупустой дорожной сумкой. Дверь с тихим шипением закрывает проем, мотор глухо взревывает и автобус устремляется в густое марево заката.

Марвин – триколор: синие джинсы, белая футболка, ярко-рыжий хвост – медленно идет домой.

А у нее волосы – лён-серебро. А у нее сны – мёд и имбирь.

Никогда бы Марвин на ней не женился, если б не ее сны. А так – одну беду за другой прячут, одним горем от другого укрывают.

Пока однажды – возвращались с вечеринки у общих знакомых – Катерина случайно не заснула у него на плече, Марвин о ней думал примерно такими словами: 'не судьба' и 'сердце пополам'. А когда у него на плече уснула – понял, что смертница она. Смертница, с такими-то снами, и удивительно, как она детство пережила, потому что если в двадцать пять у нее такие сны… как же она благоухала по ночам в том возрасте, когда каждый вечер ожидаешь, что утром под подушкой найдешь подарок от феи-крестной?

Понял – и немедленно принялся за ней ухаживать, а она: 'я думала, ты – гей', а он: 'да почему же?' – 'такой парень – и один… не бывает!' – 'тебя искал'. И поженились. И он стал стражем и защитником, только сказать ей --">