Дмитрий Титов - Три покойных кормильца

и живу… Жил. Вам хорошо, вы уже в морге, с вами уже специалисты работают – патологоанатомы, гримеры, стилисты, портные, плотники, а я… Серега на сборы поехал, Аленка к подруге пошла жить – собачку выводит, пока та в отъезде, а моя… Моя когда злая – сразу к теще! И может у тещи два-три дня проживать! А сегодня с утра она что-то особенно злая была…

– Ну, и что теперь? – возник сантехник. – Тебе-то что, где она ночевать будет, какая тебе-то разница?! Я не понимаю.

– И не поймешь! – наехал вдруг Николай. – Он о чем говорит-то, ты слушай, Вася! Нас с тобой послезавтра уже, небось, на кладбище отнесут, а Стас еще два-три дня будет в квартире портится! Верно я говорю, Стас?

– Вот именно! А если еще Барсик проголодается, да нос мне отгрызет… – Стас всхлипнул. – Вы-то в гробу будете красивенькие лежать, а я-а-а-а…

– Какое «красивенькие»! – обиделся Николай. – «Красивенькие»! Ты меня в машине видел? Я сам не понял, где у меня голова, а где… а где задница!И все трое ярко представили себя «красивенькими» в гробу, и всем стало до того горько и обидно, что, отвернувшись друг от друга, они, каждый по-своему, заплакали. Стояли и плакали. Но никто во дворе их плача не слышал.

На обзорную площадку Исаакиевского собора приземлились три голубя. Один толстый, один длинный и один маленький. И сразу превратились в трех мужчин с крылышками.

– В красивом городе мы жили, – заметил Николай, обводя взглядом залитые солнцем зеленые, цинковые и коричневые крыши.

– Я здесь, на верхотуре, один раз был. Еще мальчиком. С папой, – сказал Стас.

А Василий вздохнул:

– А я здесь никогда не был… Ни разу. Все на земле, да под землей. А так… хорошо птичкой-то летать… Кого хочешь обосрать можно, хоть губернатора.

– Хватит болтать! – Николай зачем-то похлопал себя по карманам. – Действовать нужно!.. Вот, допустим, сколько надо денег, чтобы средняя семья была обеспечена лет на… Лет на 50.

– Много… – допустил Стас.

– Один квартирный вопрос чего стоит! – Василий стал считать, шевеля губами и пальцами на обеих руках. – Миллион долларов, наверное.

Николай недоверчиво поглядел на него:

– Миллион долларов – это хорошо, но давайте исходить из того, что у нас есть.

При этих словах Николай вдруг с интересом оглядел фигуру Василия.

– А чё это ты меня разглядываешь?

– А ты у нас самый целенький. Меня в комок слепило, Стаса, небось, уже кот доедает, а ты у нас и не пострадал вовсе. Ну, током шлепнуло. Тело-то можно в институт продать! За тебя, правда, много не дадут, но все равно деньги.

– В какой институт?

– В медицинский! – подтвердил Стас. – Я слышал. Можно продать свое тело еще при жизни. Для студентов! Они потом изучают, что где находится, что где может болеть, что резать надо… Правда, у тебя там и изучать-то нечего.

– Чё?.. Сам ты… Коля, скажи ему, чего он обзывается! – Василий вдруг замер. – Стоп, стоп, стоп, стоп… Так если я, как вы говорите, самый целенький… Может… Так может, я еще в реанимации? А?

– Твоя бухгалтерша сказала, что ты в морге с утра, – сказал Стас.

– Бухгалтерша?!! Да она дура! Дура она! Дура хитрая! Дура она! Дура! Дура! Дура-передура!.. Стас! Ты меня не доводи!.. И вообще… Надо в морг. Мало ли, ошибка какая? Шлепнуло током, да не того, а я живой где-нибудь? А?

– А что ты тут тогда делаешь?! С крылышками?! – вскипел Стас. – «Живой!»

– Ладно… – Николай вздохнул. – Полетели в морг, пусть он успокоится.

– «Успокоится»! – ворчал Стас. – Куда уж покойней…Мужчины обратились голубями и вспорхнули в направлении районного морга.

Мерцающее белым кафелем помещение встретило три души приглушенным светом и гулкой, непостоянной тишиной. Кое-где довольно деловито передвигались женщины в белых халатах и мужчины в прорезиненных комбинезонах, везущие впереди себя всевозможные каталки. Душа Василия довольно долго изучала столики, пока вдруг не сказала потерянно:

– Вот он я…

Василий застыл над собственным телом. Николай и Стас деликатно отошли в сторону и отвернулись. И долго переживали за приятеля, пока за их спинами не раздался заговорческий шепот:– Мужики, посмотрите, я правильно

--">