Олег Красин - Другая жизнь

Пожав, словно в задумчивости плечами, Вера проговорила:

— Пойдем в спортбар, мне всё равно. А другие девчонки пойдут?

— Возьмем всех, кто захочет.

Вера посмотрела вдоль улицы мечтательным взглядом, произнесла негромко:

— Так иногда хочется куда-нибудь уехать, далеко-далеко, — и добавила:

«Манят свежестью леса,

Даль неведомых морей,

Берег в россыпях огней,

И тугие паруса

Уходящих кораблей».^[1]

— Это откуда? — спросила, затягиваясь сигаретой Ира, — сама или в интернете нарыла?

— Это, Ирусик, испанский романтизм девятнадцатого века. А прикинь, если бы я получила богатое наследство как Арлетт во французском фильме. Какой-нибудь заводик в Бельгии или Шато во Франции.

— Раскатала губу! — Ира захихикала, — а красавчика типа Кристофера Ламберта тебе не запаковать в придачу?

— Нет уж, обойдусь как-нибудь без Ламберта. Зато представь, как это было бы круто! Я — богатая наследница!

— Ты просто фантазерка! А кстати, знаешь, почему мужчинам нравиться секс?

— Почему? — спросила Вера, тоже затянувшись сигаретой и пытаясь разглядеть её тлеющий кончик. Она вдруг вспомнила, как в одном фильме героиня пыталась проделать то же самое и её глаза свелись на переносице, словно та страдала косоглазием. «Интересно, какие у меня глаза сейчас? Достать что ли зеркальце?»

Между тем подруга продолжала.

— Если отбросить тактильные ощущения…

— Какие-какие?

— Тактильные — ощущения прикосновения.

— Ого, что за словечки мы знаем!

— Ну не тебе же одной читать испанских романтиков, мы то же кое-что читаем. Так вот, мужики чувствуют внутри нас, словно младенцы в утробе — защищенными от угрозы, в полной безопасности. И они от этого прутся!

— И никакого удовольствия? Опять прикалываешься! Хотя знаешь, эту тему можно развить, — на Веру хлынули фантазии, — написать, допустим, диссертацию или роман. Я бы так и назвала: «Почему мужчинам нравиться секс». Без знака вопроса. Прикинь, какие бабки можно срубить, ведь всем интересно. Я даже могу представить название глав. «Ребенок в утробе», — глава первая. «Мужчина в утробе», — глава вторая. Ну как тебе темка?

Ира серьезно слушала её, будто принимая Верины фантазии за нечто реальное, и девушке даже показалось, что подруга запоминает её слова, чтобы их где-то использовать. Но затем, когда до Ирины дошло, что Вера шутит, она посмотрела на часы.

— Короче, Верусик, перекур закончен, пора возвращаться!

Они кинули окурки, и пошли в здание.

Попав в огромный, пустынный, сверкающий чистотой и солнечными бликами холл, устланный светло-коричневыми ромбовидными плитками, они остановились возле лифтов. Ира решила сменить тему секса на другую — посплетничать о коллегах по работе. Она сказала:

— Знаешь, моя соседка — сидит напротив…

— Саша?

— Ага. Короче, по ходу она меня приревновала к начальнику.

— Да ладно!

— Точно. Сашка придумала, что у неё роман с Валерием Александровичем и теперь косится на всех, кого он вызывает в свой кабинет, но он-то вызывает всех, почти весь отдел, и дурочка с нами почти не общается.

— Втюрилась что ли?

Вера спросила это уже на ходу, отправляясь в открывшийся лифт, обнаживший пустое алюминиевое чрево с узкими зеркалами от потолка до пола на боковых стенках. Внутри этого серебристого чуда, воплощавшего минимализм современного интерьера в стиле «техно», девушки по привычке посмотрелись в зеркала. Вера чуть тронула растрепавшиеся волосы, а Ира поправила золотую цепочку на груди, съехавшую немного на бок.

— В кого, в Валерия Саныча? Не смеши! — Ирина придала своему взгляду иронично-насмешливый оттенок и нажала кнопку этажа, на котором находились их офис.

Тихо заурчав, лифт начал плавное движение вверх, почти незаметное, неощутимое для тела.

— Саныч не собирается заводить длительные отношения, это я точно знаю! И потом у него есть жена, а он верный семьянин, как сам не раз говорил. Хотя мужики, — Ира прищурилась, — такие сволочи, такие притворяшки. Всегда говорят одно, а на уме другое.

На одном из этажей лифт остановился, дверцы медленно отползли в стороны, и внутрь вошел высокий парень в светло-синем летнем костюме, короткостриженый блондин с неприметной рыжинкой в волосах. Он был гладко выбрит, приятно пах французской туалетной водой. Вере это запах всегда нравился, но она забыла название --">