Елена Селестин - Москва – Таллинн. Беспошлинно

подмигнуть, хотя пока в его присутствии она так не делала.

– Стасик, предложи девушке стул! – напомнила Варвара. – Яца, будешь пить чай?

– Надо чистить.

Ядранка зашла в темную комнату рядом с кухней, чтобы переодеться, взять ведро и тряпку.

– Достань сетки из второй кладовки и, молим те, поставь на окна. Полетит тополиный пух, мы все тут с ума сойдем от него. Лешик, знаешь как по-сербски будет «спасибо»? – мечтательно сощурившись спросила Варвара.

– Хвала, – констатировал Леха, который знал почти все, только иногда кое-что путал. Он потряс головой, словно стряхивая нужную мысль ближе к голосовым связкам:

– Концепция средневекового донаторства может сыграть важную роль в разработке проекта снижения налогов для меценатов, – сообщил он.

– Не смеши, Столыпин! – фыркнула Варвара и стала убирать со стола.

Квартира Варвары Ивановны располагалась на той же лестничной клетке, что и мастерская Стаса, но была обширнее, вся завешана и заставлена старинными вещами, антикварной мебелью и семейными реликвиями. Варваре исполнилось шестьдесят семь лет, фигура ее напоминала цилиндрик, лицо похоже на физиономию отчасти хитрого, отчасти самоуверенного, но при всех обстоятельствах жизнерадостного кабанчика. Варвара на недлинных ногах проходила жизненные испытания насквозь и со вкусом организовывала пространство вокруг себя: квартира в удобном месте, шофер три раза в неделю, приходящая кухарка (уволенная накануне) и девушка-помощница по хозяйству. Все это было заработано Варварой спокойно и бодро. Она родилась в небольшом городе в Литве, из детства помнила: «выходишь утром, а еще одна улица исчезла, к вокзалу движутся толпы переселенцев с чемоданчиками». Семья переехала в Ленинград, отец Варвары проработал несколько лет в министерстве, затем был осужден и сослан, был тогда конец сороковых, потому отца не расстреляли.

Свой детский опыт Варвара излагала своеобразно, ее рассказы досаждали Стасу в его переходном возрасте. «Как лишенка и дочь репрессированного, я должна была научиться все делать лучше других, важно было всегда быть веселой, даже смешной, чтобы никто не смел тебя жалеть!», повторяла она с особенным выговором, это было фонетически выраженное смутное воспоминание о бабушке-немке и деде каунасском враче, нянчивших младенца Варвару до полутора лет.

Белокурая миниатюрная Варенька в 1958 году поступила в театральное училище в Москве, сняла комнату в переулке рядом со Спиридоновкой и стала учиться, по обыкновению превосходно, получая персональную стипендию. На третьем курсе она встретила своего режиссера, он же стал ее мужем и единственной любовью. Сначала в театральной среде считалось, что она расчетливо влюбила в себя и развела с женой сорокалетнего мэтра ради карьеры, выигрышных ролей. Однако вопреки сплетням Варвара стала не успешной актрисой, а преданной женой Константина Евгеньевича К., известного персонажа театральной Москвы тех лет.

В роли жены Варвара была хороша. Меню ее обедов, изысканность завтраков, интерьер их жилища, даже если они с мужем останавливались всего на неделю в «Доме колхозника» где-нибудь в Вологодской области, элегантные костюмы Константина Евгеньевича, сшитые собственноручно Варварой, – все это исполнялось с блеском. Свои наряды Варвара сочиняла так, чтобы на премьере они сочетались со стилем и цветом одежды мужа, а заодно с темой спектакля. Когда эта пара сидела в третьем ряду на премьере, окружающие воспринимали их как целое – словно букет, составленный гармонично. В эти счастливые годы Варваре удалось перебороть три инсульта Константина Евгеньевича, она проникала в клиники, хотя бы и через забор, без устали сновала с судками и суднами, стряпала бульоны и паровые котлетки, мыла полы больничных палат и коридоров. Самые живые ее воспоминания были связаны с великими победами, когда удавалось в очередной раз заставить мужа двигаться и разговаривать. Даже приступать к новым спектаклям и сочинять песни. Они любили петь дуэтом, а также разговаривать обо всем вечерами и по ночам. Восемнадцать лет мир для Варвары был расколот надвое: всему на свете они с мужем противостояли, обнявшись. Уступила Варвара только четвертому инсульту, и то не без борьбы. Затем все закончилось – песни, объятия, поцелуи в промежутках между медицинскими процедурами.

Когда Варвара пришла в себя после смерти мужа, то обнаружила, что сыну уже двенадцать и, кроме того, им негде жить. Другие --">