Валерий Шемякин - Чердаклы

дома президента Финляндской Республики. Обошлось. Никто ничего Мише не припоминал.

Гриша Бут тогда казался простым парнем, выглядел миролюбиво, интеллигентным молодым человеком с покладистым характером и синими глазами, умело скрывающим возрастные комплексы. Из него мог бы получиться со временем неплохой начальник, скажем так, среднего уровня, поскольку незаурядными способностями он не выделялся. Но посмотрите, что из него получилось…

Ты знаешь, дорогая принцесса, говорит он, постукивая по столу остро заточенным карандашом, а другой рукой поглаживая крысу, воевать мне за эту должность не пришлось – она как-то сама упала прямо в руки.

А начинался поход во власть совсем незаметно. Казалось, все рушится, но Гучков сказал: ребята, все только начинается, мы прорвемся. И уже позже, когда Гриша уверился: это я сам, я сам всего добился! – Гучков довольно небрежно и в то же время жестко внушал ему: в государство теперь никто не верит, Корпорация должна заменить государство, не называя себя; а ты, Гриша, становишься как бы рабочим органом, в тебя должны верить, ты будешь менять госаппарат на корпорацию, ясно? Ты вызываешь доверие всем своим обликом, каким-то простонародным. Я не самоубийца, сказал тогда Бут. Гриша, не надо, произнес Гучков, и Григорий Иванович не стал спорить.

А потом появилась Национальная Святая Рать, в нее записывали всех, при этом не все осознавали, что состоят в корпоративном патриотическом движении, но это было не важным. Важным был идейный корень. Бут – это сама русская жизнь! Бут – это и есть народ! Только Бут и ничего кроме Бута! Он не любил этих лапотников, но ничего другого не имел. Позже появились белые тараканы, их надо было давить… Давили. Буквально – армия байкеров Чегдомынские секачи — на бешенной скорости врезалась в тараканьи процессии. Комитеты духовно-нравственного перевоспитания выявляли антинародный элемент. Лица, не подтвердившие лояльность новому курсу, народом не считались.

Кто бы мог поверить теперь, что больше всего в жизни он страдал от того, что его никто так и не смог приручить. И он никого не смог приручить. Постоянно ощущал себя одиноким крысенышем в окружении озлобленных одиночек…

Гучков особо не надоедал, хотя и не исчезал совсем из его жизни. Старые знакомства работали. Кое-кто пытался пугать Бута реальным могуществом Старика. Говорили, что он связался с международным картелем, торгующим имплантантами, взял под контроль весь рынок стволовых клеток. Уверял, что дело это верное, и предлагал сделать операцию Буту. Ну да, так он и поверил. Пусть сперва на кроликах потренируется.

Во время последней встречи в Гаррикале Гучков много рассуждал о биотехнологии, генной инженерии, клонировании, чипах. Не очень внятно пытался внушить ему мысль о будущем могуществе, об открывающихся возможностях, об управлении реальностью, говорил, что в помощи Гришиной не нуждается, но вот на каком-то этапе… Был он тогда весь желтый, оплывший, будто сделанный из воска. Не очень-то верилось, что биотехнологии лично ему идут на пользу.

Гучков не угрожал, говорил почтительно, уважая статус Григория Ивановича, хотя уже тогда прекрасно понимал, что Бут если и не порвал фактически с Корпорацией, взрастившей его, сделавшей его президентом, то старался непосредственно с ней не взаимодействовать. Стоять как бы над старыми дружескими связями.

Гриша неважно выглядит, сказал Гучков в тот же вечер в Гаррикале молодому вице-президенту Михаилу Павлову, устал, а замены нет, а? Павлов растерянно пожал плечами: ну, не знаю, думаю, замена всегда возможна…

К этому моменту Бут поручил Мише курировать силовые ведомства. Не люблю тупых. Не было в этом никакой стратегической ошибки – указы о назначениях, очередных званиях и продвижениях подписывал Бут, а спрос за всякие безобразия, творимые генералами, учинялся с Миши. Плохо ты их воспитываешь! Миша старался. Говорил: моя голубятня, с детства обожаю гонять голубей! Это не касалось, конечно, старых друзей по Корпорации. Их он не гонял.

Бут узнал об их разговоре в тот же вечер. А Гучков узнал о том, что он знает, чуть позже. И они стали ходить вокруг друг друга осторожно, кругами, как бы на цыпочках…

…Он слышит шаги у дверей, осторожно берет крысу и опускает в карман пиджака. В кабинете появляется Миша Павлов. Лицо у него… Если бы сестрица Аленушка стала мужчиной, у нее, наверное, было бы такое лицо. Обмениваются --">