Эдмонда Шарль-Ру - Забыть Палермо

партии. Главный редактор журнала «Ярмарка» Флер Ли вычеркивает из статей и очерков своих сотрудниц все, что могло бы пробудить добрые чувства. Те, кто снабжает американских женщин чтивом, предупреждает Шарль-Ру, стараются привлечь читательниц глянцевой оболочкой американского образа жизни, ее внешней красивостью, похожей на эффектные картинки в журнале «Ярмарка», за которыми — убогая пустота мысли, ничего, кроме стремления к наживе и карьере.

Время от времени автор ведет читателя и на дно Нью-Йорка, в кварталы итальянской бедноты, к отверженным, отчаявшимся людям. Есть два мира в этом городе небоскребов, они существуют рядом, но ненавидят друг друга. И когда, поднявшись с нью-йоркского дна, одинокий счастливчик попадает в этот другой мир, ему надо стать еще беспощадней, еще злей, чтобы снова не попасть на дно.

Пытаясь что-то противопоставить этому безнадежно больному обществу, писательница на всем протяжении своего романа вплетает в действие, происходящее в наши дни в Нью-Йорке, повествование о далекой Сицилии. Рассказ ведется от имени главного лирического героя романа — сотрудницы журнала «Ярмарка» Жанны Мори, которая провела детство и юность на сицилийской земле.

Эти отступления — воспоминания о прошлом вводят читателя в предысторию событий, связанных с жизнью целого ряда героев романа. Таким образом, в книге пересекаются многие сюжетные линии, они объединены весьма искусно, но все же искусственно. Автор стремится показать, что примитивная и в сущности угрюмая жизнь отсталой, изобилующей пережитками средневековья Сицилии при всем том неизмеримо выше, ярче и благородней бездушного американского образа жизни. Но когда Эдмонда Шарль-Ру изображает Сицилию и ее нравы, увиденное ею на этом острове приходит в противоречие с замыслом автора и некоторые сицилийские страницы романа порой не убеждают, а вызывают даже охлаждение, как явная идеализация пережитков старого мира.

При всей достоверности отдельных подробностей и местного колорита Сицилия в целом в романе порой превращается в условную литературную страну, существующую больше в воображении писательницы, чем в действительности.

Но все это нисколько не умаляет больших литературных достоинств романа Шарль-Ру, воинственно борющегося с цинизмом и нравственным разложением буржуазного общества. Необычность этой книги среди «текущей литературной продукции» парижского книжного прилавка вызвала большой интерес читателя. Роман Шарль-Ру привлек внимание своей взволнованностью, страстностью, убежденностью в том, что жить дальше так, как вынуждены жить люди в холодном и злом обществе современной Америки нельзя, что такое существование ранит человеческую душу и унижает людей.

«Забыть Палермо» — искренняя и откровенная книга, если хотите, книга-исповедь, и в этом ее особая ценность.

Г. Ратиани

Часть I

Глава I

Никакой Америки не существует! Это название дано абстрактной идее.

Генри Миллер

В Нью-Йорке это кажется странным — человек в черном сидит на пороге своего дома. Даже в Даун-тауне^[1], даже на углу Малберри-стрит это удивляет. Я всегда буду помнить Кармине Бонавиа именно таким, как в тот день, когда на него наткнулась, — мрачным, сдержанным.

В пять часов я ушла из редакции, оставив Бэбс наедине с ее сложной стратегией, возникавшей в конце ее рабочего дня. Каждый день с самых первых недель нашей общей деятельности я присутствовала при ее полной метаморфозе, коротком церемониале, из которого она полностью изгнала всякую таинственность. Все это происходило обычно весьма быстро. Тут же, никуда не уходя, Бэбс снимала юбку, свитер и с головы до ног переодевалась. Из чемодана, который торчал у нее под столом, она вытаскивала ожерелье, светлые перчатки, тонкие чулки, затем быстро надевала черное узкое платье, вот и все. Она не могла тратить на эту процедуру больше времени. Узнать у нее, куда идет? Зачем? Все, что ею предпринималось, она считала таким важным. Американское воспитание, неотвязные мысли о личном успехе произвели тут свое разрушительное действие. Вереница свиданий, обязанностей, приемов, вернисажей — ведь вся ее карьера строилась на них, к тому же было столько возможностей при этом дать себя заметить. «Моя карьера…» — как часто повторяла она эту фразу, служившую ей как щит. Бэбс была настолько тверда в своих --">