Патрик Модиано - Из самых глубин забвения

кашлял от этого.

Она никак не отреагировала. Похоже, что она действительно меня не узнавала.

- Жаль, что слышен шум окружного шоссе, - произнес я.

- В самом деле? Я, у себя, не слышу... А ведь на четвертом этаже живу.

- У окружного шоссе есть свои преимущества, - продолжал я. - Я вот доехал сюда с набережной Турнель всего за десять минут.

Но и эти слова не произвели на нее никакого впечатления. Она по-прежнему холодно улыбалась.

- Вы друг Дариуса? Тот же вопрос задала мне женщина в лифте.

- Нет, - ответил я. - Я друг одной знакомой Дариуса... Жаклин...

Я избегал ее взгляда и уставился на один из фонарей внизу, под деревьями.

- Я ее не знаю.

- Все лето проведете в Париже? - спросил я.

- На следующей неделе мы с мужем едем на Майорку.

Я вспомнил нашу первую встречу зимним днем на площади Сен-Мишель и письмо у нее в руке, на конверте которого я прочел "Майорка".

- Ваш муж пишет детективные романы? Она расхохоталась. Странно, Жаклин так никогда не смеялась.

- Почему вы думаете, что он пишет детективные романы?

Пятнадцать лет тому назад она сказала мне фамилию одного американца, который писал детективы и мог помочь им поехать на Майорку. Его звали Мак-Дживерн. Позднее я нашел несколько его книг и даже собирался разыскать его самого, чтобы спросить, на всякий случай, не знает ли он Жаклин, а если знает, то что с ней стало.

- Я спутал его с одним человеком, который живет в Испании... С Уильямом Мак-Дживерном...

Впервые она посмотрела мне прямо в глаза.

- А вы сами живете в Париже? - спросила она.

- Пока что да. Но не знаю, останусь ли...

За нашей спиной Кэсли продолжал говорить гнусавым голосом. Теперь его окружала более многочисленная группа гостей.

- Моей профессией можно заниматься где угодно, - сказал я. - Я писатель. И снова вежливая улыбка и равнодушный голое.

-В самом деле? Очень интересная профессия. Мне бы хотелось почитать ваши книги...

- Боюсь что вам будет скучно...

- Ни в коем случае... Принесите их мне, когда снова придете к Дариусу...

- С радостью.

Взгляд Кэсли остановился на мне. Он, конечно, спрашивал себя, кто я такой и почему разговариваю с его женой. Он подошел к ней и обнял ее за плечи. Его синие глаза навыкате не покидали меня ни на миг.

- Месье - друг Дариуса. Он писатель.

Я должен был бы представиться, но я всегда стесняюсь называть свое имя.

Он улыбался мне. Он был лет на десять старше нас. Где она могла с ним познакомиться? Может быть, в Лондоне. Да, она, конечно же, осталась в Лондоне после того, как мы потеряли друг друга из виду.

- Он думал, что ты тоже писатель, - сказала она.

Кэсли громко расхохотался. А потом принял прежнюю позу: выпятил грудь и высоко поднял голову.

- Вы действительно так подумали? Вам кажется, что я похож на писателя?

Я об этом и не думал. Мне было все равно, какая у этого Кэсли профессия. Хотя я и знал, что он ее муж, он ничем не отличался от всех остальных людей на террасе. Мы с ней затерялись среди статистов на съемочной площадке. Она делала вид, что знает свою роль назубок, а мне даже не удавалось делать вид. Скоро заметят, что я незваный пришелец. Я продолжал молчать. Кэсли внимательно меня разглядывал. Мне надо было любой ценой что-то сказать, подать ему реплику:

- Я спутал вас с одним американским писателем, который живет в Испании... Его зовут Уильям Мак-Гиверн...

Ну вот, выиграл немного времени. Но этого недостаточно. Надо было срочно найти другие реплики и произнести их естественно и непринужденно, чтобы не привлечь внимания. У меня закружилась голова. Я испугался, что упаду в обморок. Ночь казалась мне душной, я весь вспотел. А может это из-за яркого света прожекторов, гама и смеха.

-Вы знаете Испанию?-спросил Кэсли.

Она снова зажгла сигарету и продолжала смотреть на меня холодным взглядом. Я с трудом выговорил:

- Вовсе нет.

- У нас есть дом на Майорке. Мы проводим там три месяца в году.

Такой разговор будет продолжаться часами на этой террасе. Пустые слова, банальные фразы. Словно я и она пережили самих себя и теперь не можем даже позволить себе малейший намек на прошлое. Она очень хорошо чувствовала себя в этой роли. И я не был на нее за это в обиде: я сам почти совсем все забыл о моей жизни постепенно, и всякий раз, когда целые ее пласты рассыпались в прах, я испытывал приятное ощущение легкости.

- А какое время --">