Анар - Цейтнот

окончательно вспомнил этого человека. Часто он с мальчишками, забравшись на крышу дома, наблюдал за работой Алиаббаса-киши. Даже ощутил запах кипящего кира. Вспомнил брата его, Ага-Рзу. Ага-Рза был сверстником Фуада. Играли на улице в чижа, лапту, кости, чехарду, прятки.

— Как поживаешь, дядя Алиаббас?

— Спасибо, понемножку. Конечно, в руках уже нет прежней силы, и глаза хуже видят, но ведь узнал тебя, а? Смотрю — знакомое лицо. Думаю, нет, с этим человеком я где-то встречался. А ты, оказывается… вон… сосед, сын Курбана-муаллима.

— И я тебя сразу же узнал, как только ты подошел, дядя Алиаббас. Ты по-прежнему… крыши покрываешь? — Фуад вспомнил о чугунном котле возле дома родителей. Спросил: — Тот котел, что там, на улице, твой?

— А чей же еще? Мой, сосед, мой. — Очевидно, он забыл имя Фуада. — Ты что-то редко бываешь в наших краях…

— Да так уж получается.

— Дети у тебя есть, племянник?

— Два сына.

— Да хранит их аллах!

— Да хранит аллах и твоих детей! Как поживает Ага-Рза?

Алиаббас как-то сразу сник, помрачнел. Долго молчал, наконец сказал:

— Сосед, разве ты не знаешь, что Ага-Рза уже пять лет как умер. И ты тоже был на его похоронах, вместе с Курбаном-муаллимом. И на поминках вы были… в Ясамале.^[7] Там Ага-Рзе за год до этого квартиру дали.

Фуад смутился, покраснел. Вспомнил: действительно, ходил с отцом на похороны и на поминки Ага-Рзы. Вспомнил даже, как говорил слова соболезнования Алиаббасу: «Пусть это будет вашим последним горем…» Ясно, его сбило то, что поминки были в Ясамале. В том Прошлом, что хранила память Фуада, Ага-Рза продолжал жить как друг его детства, сверстник, мальчишка с их улицы. Жена Алиаббаса — Гюльсюм-хала варила дома сахар и делала из него «красные петушки» на палочках, которые Ага-Рза продавал на углу. Как правило, он предварительно облизывал эти «красные петушки», отчего они становились блестящими, аппетитными, приобретали «товарный вид». Иногда он предлагал полизать «петушки» и Фуаду. Черкез-арвад, узнав об этом, отругала сына: «Не смей никогда этого делать! Красные петушки — отрава, в них краска. Тот, кто ест эту дрянь, обязательно заболеет». На деньги, вырученные за эти «петушки», они с Ага-Рзой ходили в кино. Посмотрели столько замечательных кинофильмов — «Индийская гробница», «Багдадский вор», «Тарзан»…

Да, сверстник Фуада, друг детства Ага-Рза остался навеки живым в его Прошлом. Потом они много лет не виделись. А тот Ага-Рза, что умер в Ясамале, на чьи похороны и поминки он с отцом ходил, — то был совсем другой человек. Его тоже звали Ага-Рзой, но он, Фуад, не знал его, никогда до этого не видел. Отец настоял, и он пошел. «Нехорошо, неудобно, — объяснил Курбан-киши. — Как-никак Алиаббас наш сосед, живем на одной улице, здороваемся. Да и ты с Ага-Рзой дружил в детстве. Прошу тебя, выкрой время — сходим».

Дома в Ясамале так похожи один на другой. Дворы этих домов тоже похожи один на другой. В одном из таких дворов бы сооружен вместительный шатер из брезента, столь похожий на все прочие поминальные шатры, в каких приходилось сидеть и пить чай Фуаду… Одни и те же слова соболезнования…

— Извини, дядя Алиаббас, я хотел спросить, как поживает семья покойного?

— Спасибо, сынок, ничего.

Может, он опять не то сказал? Может, у Ага-Рзы вовсе не было семьи, бедняга умер холостяком? Надо потом узнать у родителей.

Алиаббас встал, начал прощаться. В голосе его было столько тепла. Затем он подошел к буфетчику, рассчитался и вышел из закусочной.

Фуад подозвал официанта, спросил:

— Сколько с меня?

— Ничего, за вас заплатили, — официант кивнул в сторону буфетчика.

Выйдя на улицу, Фуад подумал, что получилось не очень хорошо: кирщик Алиаббас рассчитался за него; выходит, он, Фуад, как бы оказался гостем этого трудяги-старика. Потом… как это он забыл про смерть Ага-Рзы? Да, очень нехорошо получилось!

Однако все это надо немедленно забыть, выбросить из головы. Он должен думать только об одном — о предстоящем выступлении на открытии выставки. Было без пятнадцати восемь.

Итак, с чего же он начнет?.. Ага, небольшой экскурс в историю… Затем…

Фуад повернул направо, за угол. Пройдя немного, остановился. Увидел: не в ту сторону свернул. Ничего, и здесь можно выйти к Дому культуры железнодорожников. Он шел мимо сквера. И вдруг… Фуад узнал этот сквер. В ночь накануне своей свадьбы он шел этой же улицей. Было за полночь, это он хорошо помнил. Шел от --">