Имре Кертес - Английский флаг

болезнь ребенка (даже привозит этого больного ребенка с собой как бы в виде некоего «вещественного доказательства»), гость презрительно роняет: «Алиби у вас, Германн, как всегда, безупречное».

Алиби… Так говорят, когда речь идет о преступлении.

Но в чем же в таком случае состоит преступление Германна?

Как можно понять из дальнейшего, всего лишь в том, что он отстраняется от своей причастности к мировому злу. На словах готов признать, что причастен («как и все мы»), а на деле — прячет голову, как страус. И даже сейчас, когда вроде деваться уже было некуда, нашел все-таки способ уклониться — бежит от этой причастности.

В основе третьей повести Имре Кертеса — вроде бы совсем уже пустяковый эпизод. Можно даже сказать — казус. На пути из Будапешта в Вену, в поезде, во время таможенного досмотра у него почему-то не повернулся язык признаться, что у него с собой четыре тысячи шиллингов: сказал, что везет тысячу. Обман обнаружился, и таможенник конфискует все его деньги. Пришлось ему несолоно хлебавши возвращаться назад, в Будапешт.

Неприятно, конечно. Но стоит ли превращать это в драму?

Для автора, однако (на этот раз героем повествования стал сам автор), этот «пустяковый» эпизод разрастается до масштабов не драмы даже, а поистине кафкианской фантасмагории:

«Медленно, совсем медленно меня заполняет стыд; поднимаясь от пальцев ног, он достигает солнечного сплетения, потом горла — и горячей волной заливает мозг. Я прекрасно знаю, что теперь дни, недели, месяцы меня будет терзать депрессия… До сих пор я жил как раб, скрывая от всех свои мысли, свой талант, подлинную свою сущность, ибо знал, что там, где я живу, я могу быть свободным только как раб… Почему я посчитал, что могу изменить эту жизнь…»

Вот что роднит эти три повести и — таких разных! — ее героев. Люди они почти ни в чем не схожие. Но их объединяет то, что они знают правду. Ту тайную, постыдную правду, которую англичане обозначают выражением скелет в шкафу. (С той лишь разницей, что эта английская идиома подразумевает тайну дома, семьи, а здесь речь идет о мрачных тайнах целой страны, нации, народа.)

И вот тут я не могу не сказать об остром чувстве зависти, которое я испытал, когда, читая эти три повести, оглянулся на себя, на свою страну, на мой народ.

Да, герои повестей Имре Кертеса тоже далеки от идеала. Прячутся от правды, бегут от нее. Но они ее хотя бы знают. Потому что живут в мире, где не знать ее невозможно.

У нас же, в той реальности, в которой мы и сейчас живем, правда до сих пор не отделена от лжи. Как выразился однажды по этому поводу Владимир Войнович, народ наш и истории своей даже не знает, «имея в массе смутное представление, что раньше кого-то за что-то сажали, зато непосаженным зарплату платили вовремя и зимой отопление не отключали».

Недавно из какой-то телевизионной программы я узнал, что в одном из городов Саратовской области поставили памятник Сталину. Городской начальник, по чьей инициативе это было сделано, как оказалось, не из книг и не из газет знает о преступлениях сталинского режима: его родной отец сгинул в сталинских лагерях. На экране возникло лицо этого человека. Пытаясь объяснить мотивы этого своего поступка, он бормотал что-то невнятное об исторических заслугах генералиссимуса, без которого мы бы не выиграли войну. И, глядя на него, слушая этот его невнятный лепет, я ясно увидел, что он — не мерзавец, не политикан, не какой-нибудь там убежденный сталинист, а просто темный, малограмотный болван, в голове которого — полная каша. Он не только не знает, где кончается правда и начинается ложь, у него даже и потребности нет знать правду.

Да и откуда ей взяться — этой потребности?

Полтораста лет тому назад Л.Н. Толстой написал:

«Зачем раздражать народ, вспоминать то, что прошло?

Прошло? Что прошло?

Разве может пройти то, чего мы не только не пытались искоренять и лечить, но то, что боимся назвать по имени…

Оно и не проходит, и не пройдет никогда, и не может пройти, пока мы не признаем себя больными…

А этого-то мы и не делаем».

И вот — полтора века минуло с того дня, как были произнесены эти слова, а мы всё талдычим: «Зачем раздражать народ?» Не хотим признавать себя больными.

Понемножечку все-таки выздоравливаем, конечно. Но как не хватает нам таких книг, как вот эта, только что мною прочитанная! Книг, которые говорили бы каждому своему читателю: ты болен, все еще болен, если --">