Олеся Осинская - Хорошо забытое старое.

трактирной стойкой, и слегка кивнул.

— Лет сорок пять. Не больше, — едва слышно отозвался он, затем устало покачал головой с видом "Ох, уж мне эти новобранцы"… Парнишка даже не заметил ответа.

— Ей сорок два! Никогда бы не подумал… Такая старуха! Моей маман почти семьдесят, а выглядит почти так же. Недавно третий раз замуж выскочила и даже ребенка еще одного рожать надумала.

Капитан никак не отреагировал, погруженный в собственные раздумья, зато шикнул старпом:

— Тише ты! Она не старая. Она именно такая, как задумано природой. Вот оставить тебя здесь одного без современной медицины и косметологии, через двадцать лет так же выглядеть будешь…

Мужчина мгновенно умолк, заметив приближающуюся девушку-разносчицу. Та склонилась к столу, дав посетителям возможность рассмотреть внушительный бюст, мерно колыхающийся под рубашкой, ловко сгрузила возле них кучу щербатых тарелок и, кокетливо подмигнув каждому, скрылась. Берт Ларсен поцокал языком, провожая взглядом девицу. Его собеседник с любопытством смотрел туда же. Разносчица ловко пробралась между рядами, легко уворачиваясь от шаловливых рук, пытающихся ущипнуть или хлопнуть по попе, и ушла за стойку.

Весь трактир словно сошел с древней картинки — деревянный дом, скрипучая дверь, регулярно открываемая пинком чьей-нибудь ноги, в полуоткрытые окна со стороны моря влетает легкий ветер, смешивая свежий соленый воздух с тяжелым духом пива, жаренной еды и разгоряченных мужских тел.

— До сих пор поверить не могу! Будто в кино попал. Они же… совсем как люди! — захлебываясь эмоциями, снова зашептал парнишка.

— Они и есть люди. Вот попробуешь развлечься с такой девицей, — кивнул Ларсен в сторону девушки-разносчицы, — а в следующем году будешь разбираться, сколько раз в день дети спят, кушают и какают. Вполне по-настоящему. И хватит уже — здесь не место впечатлениями делиться. Ешь лучше.

Мужчины принялись за еду. Старший помощник снова в полголоса начал переговариваться с парнем. Новичкам то всегда все интересно. А капитан вернулся к своим невеселым мыслям.

Уже не первый раз он почувствовал, что устал. И от этой работы, и от этой планеты. Захотелось домой, на Землю, в цивилизацию. Где есть нормальные флакары, обычные жизненные удобства и силовые поля… Наверное, он бы даже плюнул на все, устроил себе отпуск и слетал туда. Но… пока не разберутся, что случилось с "Гонщицей", и почему проблема возникла в новом месте, соваться в пространственный тоннель, да и просто в море было сущим безумием. Проверять на собственной шкуре, куда с кораблей деваются люди, никому не хотелось. А, может, и вовсе бросить к черту эту службу?… Денег на жизнь хватит…

Не доев обед, он бросил на стол серебристую монету и быстрым шагом вышел наружу, не сказав ни слова спутникам.

— Кэп, — тихо тренькнул в голове коммуникатор пожилым женским голосом, — капсула начала обратный отсчет. Через час наш пациент очнется!

* * *

Миссис Джексон показалось, что кэп с материка не приплыл, а прилетел, столь быстро он появился в лаборатории. Ворвавшись в помещение, он подскочил к капсуле с открытой крышкой, склонился над парнем, затем с раздражением посмотрел на тихо пикающий таймер. Барбаре почудилось, что Райдер сейчас схватит Колина и примется его трясти. И даже подсознательно приготовилась защищать пациента. Но Джон сдержался. Молча убрал руки за спину, плотно сжал губы. Следом спокойно вошел Берт.

— Ты меня слышишь?… Очнись же… Док, что с ним?

— По приборам уже должен быть в сознании… хотя обратный отсчет и не закончен. Не торопись.

Чужие голоса глухо пробивались сквозь вязкую пелену медицинского сна. Колин попытался приоткрыть глаза и сразу зажмурился. Проморгался, сделал вторую попытку. Неприятный ярко-белый свет лабораторной капсулы по-прежнему больно резал глаза, однако смотреть стало легче. Мельком прошелся взглядом по склонившимся над ним незнакомым лицам — улыбчивая пожилая женщина в белом халате, видимо, врач, и двое мужчин.

— Колин, вы меня слышите? Сержант Дрейк?

Колин не сразу сообразил, что обращаются к нему. Чуть шевельнул губами, пытаясь что-то ответить, но наружу вырвалось лишь сиплое кряхтение. Во рту пересохло так, что даже язык не ворочался. У губ сразу же появилась бутылка с водой.

— Ну как, полегчало? Говорить можете?

Колин с трудом сфокусировался на крепком довольно --">