Кристина Корр - Аурика. Ведьма по призванию

«Балбес! – гаркнул красноглазый Ашхан и отвесил Змею подзатыльник. При этом челюсть Лича, забавно так клацнула. Кто-то подавил смешок. – Это не просто обед. Это маленькая ведьма! Совсем ослепли от старости?»

«Если ты не еще не понял, у нас нет глаз! Мы априори не можем ослепнуть! – возмутился сапфировый. В простонародье Сапф. – Боже, у меня даже нет глаз!» – в притворном ужасе вздохнул он.

«Не богохульствуй! – одернул его зеленоглазый Арчи. – Ашхан прав. Малыш – ведьмак! И не просто ведьмак, а с задатками к некромантии, видите в нем черную жилу? – это темная сила некроманта».

«Ооо!» – раздалось протяжное. Некроманты очень опасны для любой нежити. А ведьмаки-некроманты, опасны вдвойне. Это же такая удача! Взрослого некроманта никогда не затащишь в земли Хаоса. Более юные, уже с малых лет ходят в школу и находятся под защитой и покровительством взрослых. А тут совсем малыш. Можно отомстить за всю нежить разом! И получить огромное количество энергии, выпив его.

«Я пошел накрывать на стол», – радостно объявил синеглазый Аббагор. Абба или Багор. Личи дружно закивали, разглядывая розовощёкое человеческое создание.

В этот момент дитя решило дать о себе знать и распахнуло глазки. А глазки то, как два граненных аметиста! Ярко фиолетовые со светлыми прожилками и темным ободком вокруг зрачка. Редкий для людей цвет глаз и безумно красивый! Малыш обвел присутствующих туманным взором и зевнул.

«Аааах!» – одновременно вздохнули Личи. Мысленно конечно. Семь пар глаз умиленно уставились на младенца.

«А давайте заведем человека?» – неожиданно произнес сероглазый Бельфегор. Кличка Бельчонок. Был у него изъян при жизни: недооборотнем был. Мог только в белку превращаться. В очень кровожадную белку!

«За ним же уход нужен!» – справедливо рассудила Нисса, искоса осматривая маленькое чудовище.

«А мы на что?» – возмутился Сапф. Ему младенец приглянулся, уж больно глаза у него красииивые!

«Ты представляешь, сколько вот это жрет?! – возмутился Арчибальд. – Вон, посмотри по скрижалю: постоянно показывают человеческих детей, они все время что-то едят! А образование и воспитание?.. А у нас нет ни еды, ни воды. Да и детей при жизни ни у кого не было. Что мы с ним делать будем?» – личи задумались, побросав свои старые кости на пол. Шнырь, вился вокруг ребенка и играл с ним туманным пальцем.

«Дело было вечером, делать было что…» – задумчиво произнес синеглазый Абба, потирая костлявую бороду.

«Красивый афоризм» – с наслаждением заметил продвинутый Бельчонок. Аббагор кивнул.

«Не о том глаголете! – рассердился Ашхан. – Что с розовым делать будем? Нужен нам питомец, аль нет?»

«Давайте проголосуем?» – предложил прагматичный Змей.

«Верно. У нас же демократия, в конце концов!» – поддержала Исса. Она была намного мягче по темпераменту, нежели другие личи.

«Кто за человечку, встаньте слева. Кто против, пойдите вон!» – скомандовал Арчи, сжимая пальцами сверкающий посох.

«А почему нельзя просто поднять руки?» – резонно заметил Сапф.

«Боюсь, что моя рука не переживет такого стресса, – смущенно ответил Арчибальд. – Отвалится». – Личи понимающе закивали.

Пока мертвецы решали и делились, Шнырь шнырял вокруг колыбели, перевоплощаясь в разные причудливые формы. Вот он стал лошадкой, а теперь огромным цветком. А дитя наблюдало, не моргая и не проявляя эмоций. Вот Шнырь стал погремушкой и начал весело трястись, понабрав в себя множество мелких костей, валяющихся на полу пещеры. Но ребенок не оценил усердий темной сущности и разразился плачем.

– Вуааааа, ааааахн, ааааа! – Тенька испуганно отскочил подальше.

«Боги! Кто включил сирену?» – взвыл Ашхан, прикладывая кисти к несуществующим ушам.

«Заткните кто-нибудь маленького ирода! У меня сейчас череп расколется!» – простонала Нисса, медленно оседая на пол.

«Что ему нужно? Почему оно так орет?» – довольно спокойно произнес Сапф, разглядывая плачущий сверток.

«Так спроси у него! – огрызнулся Арчи, отходя подальше. – И заткни его, я долго не вынесу!»

Сапфир долго думать не стал и проник в пустой и чистый разум младенца.

«И чего орем?» – невозмутимо спросил он. Ребенок на секунду притих.

«Мокро». – билась его единственная мысль, до конца не сформировавшиеся, на уровне рефлекса. И снова пещеру огласи детский плач.