Николай Васильевич Денисов - В чистом поле: очерки, рассказы, стихи

тогда тоже были юными комсомольцами, то их ровесник, конечно же, и теперь просто – Костя.

И, надо ж так, в искренней заботе о молодом сотруднике и «натравили» они тридцатисемилетнего писателя на меня. Заходит в мой сельхозотдел, спрашивает о пустяшном, видимо, для приличия – надо же что-то сказать, коль зашел. А я ему, ничуть не смущаясь, подсовываю несколько листков «стишат». В том числе и эти строки:

Палисадники с астрами рдяными

Да болотных низин – камыши.

«Дорогое мое Голышманово!» –

Говорю я от чистой души.

Дорогие мои переулочки,

Говорливый и светлый вокзал,

Где в буфете хорошие булочки,

Я вкусней их нигде не едал.

Тополя в небе ветви упрятали,

Там незлобно грохочут грома.

Словно замки стоят, элеваторы,

Полновесных пудов – закрома.

И друзья у меня здесь фартовые,

Работяги – не шушера-сброд.

Вот и домик под крышей тесовою,

И девчонка моя – у ворот.

Здесь я с нею целуюсь под лунами.

Как на крыльях, сюда я лечу.

Своенравная, гордая, юная…

А другой я и сам не хочу.

Читает. Вежливо кивает. Не хвалит. А так – ровно советует: продолжай, мол, а там посмотрим! И то ладно. И запомнилось. И пронес я эту мимолетную встречу через года. И, вроде, знаковой стала встреча эта, коль сейчас вспоминаю о ней, как о существенной.

Еще существенное – на исключительно деревенской Тюменщине – разбуженный север. На картах области не успевают обозначать открытия геологоразведчиков. И физические карты являют -огромное, расцвеченное в зеленое-полевое и лесное – пространство. Но уже кипит оно, пенится незнакомой, оттого таинственной и притягательной, новой жизнью. Конечно, с младшей школьной поры помнится Березово. И при нем – черный «газовый» значок на большой школьной карте, что висела на полстены в нашем классе. Значок «оповещал», что в 1953-м из пробуренной Березовской скважины внезапно вырвался под небеса газовый фонтан. Укротили! И на географической карте отметили!

Новые фонтаны из потревоженных недр прозвучали не столь скоро. И потому недавним десятиклассником, сочинял я: «Край родной мой – просторы тюменские, где вокзалы и те деревенские, где знамена алеют над чумами, а в тайге еще ханство Кучумово!»

Таким он, мой край, виделся мне из южной Бердюжской моей глубинки! Деревенские вокзалы знал воочию, а про север – представления, фантазии. И не зря один критик-знаток сказал недавно про эти «знамена»: «Где видел?»

Не видел. Но это ж в образном смысле, ханство Кучумово тоже!

Север, север! Есть уже промышленное месторождение нефти – Шаимское! Оттуда нефть скоро станут вывозить железными баржами на Омский нефтеперерабатывающий завод. Заработает загадочная для меня река Конда, заработает славный песенный Иртыш! Газеты печатают уже восторженные новости о крупных открытиях в недрах Приобъя. Гудят разведочные буровые вокруг ямальского Уренгоя. Вот-вот грянет на всю страну, на весь удивленный всепланетный мир – гигантский нефтяной Самотлор!

Тюмень! Тюменщина! Родина моя сибирская!

Пишу о ней еще по привычке вчерашней – деревенское, пахотное, сенокосное. А собратья-сочинители, что постарше, что торят северные таежные тропы, полнятся новой темой – первопроходства!

Это здорово – правда? –

Очутиться в Тюмени

Вот в такой же весенний

Ослепительный день,

И почувствовать заново

Запах сирени, И увидеть

Сиренево-синюю тень…

Это здорово – правда? –

После серых, как скука,

И холодных, как смерть,

Заполярных снегов

Вдруг на землю упасть

И послушать: «А ну-ка,

Как ты дышишь, земля,

Ты здорова? И я,

Я чертовски здоров!

Чуешь,

Как от меня

Пахнет дымом и потом

И ноги блаженно

Гудят в сапогах?

Им досталось шагать

По тюменским болотам:

Как-никак, а всю зиму, земля,

На ногах!…»

Это здорово – правда? –

Шагать по асфальту

В остроносых ботинках,

Легко – как босой!..

Так и хочется сделать

На улице сальто

Или просто пройтись

По земле колесом!

…В сквере возле вокзала

Звонкогорлое пенье –

Здесь скворцы начинают

Раньше прежнего петь.

Это здорово – правда? –

Очутиться в Тюмени,

А потом до --">