Ольга Владимировна Покровская - Темный оборот луны

Миша.

-- Ааа... - протянул он без особого интереса (Виталик горячо дохнул на него, разогретый быстрой ходьбой). - Как там погода?

-- Не знаю, - отрывисто сказал Виталик, сам удивляясь справедливости того, что говорит. - Не заметил.

-- У тебя часом хлеба нету? - спросил Миша. - А то еды вроде принесли, а хлеб кончился.

-- Нету, - сказал Виталик, сбрасывая пуховик, хотя Миша пока не предлагал ему ни раздеваться, ни проходить (по забывчивости).

-- Ну, тогда сейчас за ним пойдешь, - сказал Миша.

-- Угу, - ответил Виталик, резкостью тона подчеркивающий невозможность подобного предложения. Он окинул взглядом вешалку, убедился, что свободные крючки придется искать, далеко засунув руку в ворох чужих одежд, и свалил свой пуховик Мише в руки. - Галка здесь?

Миша разочарованно пожал плечами.

-- Здесь вроде... Вон, в комнате, - он оглянулся, чтобы на всякий случай проверить. - Рыбий плавник лопает.

Виталик направился в комнату, оставив Мишу с пуховиком в руках. Миша подумал, зашел в маленькую комнатку, где до сих пор неподвижно сидела Инна, и, словно вовсе не замечая ее, положил пуховик рядом с ней на диван. Он проявлял минимальное вмешательство в то, что происходило в его квартире: нравится людям сидеть в одиночестве без движения на диване - пускай сидят.

Виталик стал у косяка. Галю он увидел сразу - она задумчиво, склонив голову и уронив на синее шерстяное плечо светлые кудряшки, обсасывала какую-то кость из пивного набора и слушала сидящего напротив толстяка. При виде Виталика она неприятно вздрогнула и отвела глаза - но с места не сдвинулась, и Виталик не стал подходить ближе, чтобы не напугать. Кроме того, он надеялся, что ее сейчас сильно напоят, и разговаривать станет легче. Он опустился на скрипнувший массивный подлокотник Мишиного кресла и принял из чьих-то чужих рук наполненный стакан и мятый кусок сала с налипшими на него черными хлебными крошками.

-- Тост, тост! - закричала Ленка, а за ней все остальные. - Виталик, скажи тост!

Виталик уже намеревался было произнести какие-то слова из своего дежурного репертуара, все замолчали, стало тихо, и в возникшей тишине, за дверью, на лестничной клетке, со звоном, отдавшимся резонансным дрожанием по всей высоте пролета и в проволочной шахте, грохнула лифтовая дверь.

-- Ого, - сказал кто-то. - Как круто. Может, это ОМОН идет?

Не успели все посмеяться этой шутке, как резко и отчетливо прозвучал дверной звонок.

-- Кто бы это такой? - озабоченно спросил Миша, кажется, успевший напугаться. Но поскольку никто не пошевелился, он нехотя встал и пошел открывать, продолжая бормотать по дороге: "Ничего себе... вроде наши все дома..."

Когда он открыл дверь, у него отчасти отлегло от сердца. Не ОМОН, не милиция, не бандиты - за дверью стояла черноволосая невысокая женщина в норковой шубе и весело смотрела прямо на него.

-- Добрый вечер, - сказала женщина приветливо. - Можно?

-- А вы к кому? - нагло сказал Миша, решивший, что перед ним аферистка, но женщина уже аккуратно переступила туфелькой через порог и прошла мимо него, уверенно следуя в нужном направлении.

-- Я на минутку, - пояснила она, на ходу полуоборачиваясь к хозяину дома. - Меня, кажется, ждут, - и она прошла в комнату, где Виталик, услышав ее хорошо знакомый голос, застыл от ужаса со стаканом в руке. Он даже не подумал, зачем она пришла, и как его разыскала, он судорожно представлял, как ему сейчас трудно будет сейчас отвязаться от нее и выкинуть вон из квартиры, как вдруг он заметил, что Сергей напротив с каким-то странным выражением лица проворно сполз с подоконника навстречу Людмиле Павловне и словно ждал того, что она ему скажет.

Людмила Павловна, войдя, остановилась и, спокойно улыбаясь, обвела глазами собравшихся.

-- Добрый вечер, - дружелюбно, и в то же время равнодушно повторила она. - Извините...

Глаза ее, вопросительно блуждающие по лицам, остановились на Гале, которая вдруг медленно, завороженно, как кролик перед удавом, поднялась с дивана и рассеянно опустила стакан на стол (Полную не ставить! - скомандовал было Костик, но осекся). Лицо у нее пошло красными пятнами от волнения, а губы дрожали, не решаясь складываться вопросительным колечком.

-- Я Милена, - негромко сказала Людмила Павловна, глядя Гале в глаза и протягивая ей опушенную мехом руку. - Пойдем.

Галя молча, покорно вложив пальцы в протянутую кисть, без звука, последовала, пройдя мимо Виталика, за ней, молча одела пальто, натянула сапоги, а Людмила Павловна ласково --">