Сол Беллоу - С ногой во рту или Язык мой – враг мой

получил ученую степень, я никогда до этого не видал берёз, придорожных папоротников, глубоких сосновых боров, белых церковных колоколенок. Кем я мог себя ощущать здесь, кроме как чужаком. Мне хотелось ржать со смеху, слыша как меня называют «Доктор Шоумут». Я чувствовал себя здесь нелепым как верблюд на лужайке. Я, парень наделенный очень длинными по отношению к торсу ногами, склонный представлять себя фигурой нелепой, несуразной, конечно же, не мог иметь истинного представления и о Рибие-Колледж. Последний же был нетипичным для Новой Англии богемным колледжем для нью-йоркских мажоров, слишком неуверенных в себе и потому неприспособленных для учебы в лучших колледжах.

И вот однажды мы с Эдди шагаем мимо библиотеки нашего колледжа. Мягкое осеннее тепло на фоне прохлады окрестных лесов – всё как раз по мне. Здание библиотеки – образец архитектурного стиля Неогрек. Свет на портике – сочетание мха и солнца: ярко-зелёный мох, солнечный свет сквозь листву, лишайник на колоннах. Я весь такой накрученный, взбалмошный, окрылённый. Мои отношения с Эдди на том этапе очень просто описать так: сплошь сердечность, ни сучка, ни задоринки, ни малейшего облачка. Я очень рад поучится у него, ведь я никогда ещё не видал передового колледжа, не жил в Новой Англии, не общался с её элитой, о которой так много слышал.

К чему всё это? А вот к чему. Девица, к которой меня назначили консультантом, попросила заменить меня кем-то другим, поскольку я не проверялся у психоаналитика, а значит, не смел даже приближаться к ней. Тем памятным утром я провёл два часа на собрании комитета по вопросу необходимости введения курса истории для студентов по изящным искусствам. Тони Лемнитцер, профессор изобразительного искусства, заявил, – Да пусть ребята почитают о королях да королевах – им это не навредит. Тони, уроженец Бруклина, удрал из дому, подрабатывал подсобником в цирке, потом – художником афиш, пока не стал наконец мастером абстрактного экспрессионизма. – Даже не вздумай сочувствовать Тони, – советует мне Уолиш, – он женился на миллионерше. Она соорудила ему студию достойную самого Микеланджело. А ему там как-то неудобно рисовать, поэтому он там только резьбой по дереву занимается. Вырезал там пару деревянных яиц в птичьей клетке. Что же до Уолиша, то будучи ранним битником с гарвардским образованием, он поначалу подозревал, что мой наивняк – притворство. Хромой коротышка, Уолиш глядел на меня (снизу вверх) с гримасой проницательного скепсиса. Доктор наук, выпускник Блумингтона, Индиана, живший до этого в Чикаго, неужто я мог быть таким лохом, каким выглядел? Но при этом я очень компанейский и со временем он рассказывает мне (по секрету что ли?), что хоть он и родом из Глостера, Массачусетс, но он не истинный янки. Его отец, американец во втором поколении, малообразованный мастеровой на пенсии. В одном письме старик пишет ему: «Бедная твоя мать. Доктор говорит, её "лоханка" пухнет и её надо оперировать. Надеюсь, когда она пойдёт в хирургию, ты и твоя сестра приедете, чтобы быть под рукой.» В нашем районе было двое хромых и их имена были похожи. Вторым был Эдмунд Уэлч, мировой судья, и он ходил с тростью. Наш Эд, страдающий искривлением позвоночника, не желал ходить с тростью, не говоря уже об ортопедическом башмаке. Он проявлял спортивное хладнокровие и игнорировал ортопедов, предупреждавших, что его позвоночник может развалиться как стопка доминошек. Он пытался быть свободным и мобильным. Принимайте его таким как есть – и никаких гвоздей. Конечно, меня в нём это подкупало.

Итак, мисс Роуз, вы вышли из библиотеки глотнуть свежего воздуха и, сложив руки на груди, прислонились спиной и затылком к греческой колонне. Чтобы казаться выше, Уолиш делает себе пышную прическу, на которую невозможно нахлобучить головной убор. А вот на мне была бейсболка. Затем вы, мисс Роуз, улыбнувшись мне, говорите, – Ах, доктор Шоумут, в этой кепочке вы смахиваете на археолога. Не успев одёрнуть себя, я брякаю, – А вы – на артефакт, который я только что откопал.

О ужас! Мы с Уолишом поспешили ретироваться. Эдди, несмотря на патологию тазобедренных суставов, постарался ковылять как можно быстрее, и когда мы оказались вдали от вашего маленького библиотечного храма, я увидел, что он улыбается мне, его горящие глаза, глядят на меня с восторгом и укоризненным восхищением. Он стал очевидцем неординарного поступка, мотив совершения

--">