Николай Куценко - Скандинавские пляски (сборник)

его тоже привязал, – сказал он и посмотрел на меня, – в целях собственной безопасности, – зачем-то добавил он и улыбнулся, пытаясь таким образом пошутить.

– Да нет, он нормальный, вы не переживайте, – закончил беседу я.

Так состоялось наше первое знакомство с Семеном Петровичем. Нам предстояло пролежать вместе еще две-три недели, поэтому каждый из нас понимал, что, построив правильные отношения, нам будет проще коротать свой срок в больнице. Семен Петрович был очень неординарным человеком: в нем странным образом уживались все те принципы советской системы, о которых мы уже успели позабыть, с умением адаптироваться в современном мире. То есть он одновременно мог вести себя как старый советский парторг и в то же время быть представителем бизнеса сегодняшнего дня. Особенно интересным было его отношение к женщинам – он влюблялся в них страстно, завоевывал, женился, а потом бросал, не вспоминая о них вовсе. Никогда. Его женщины, напротив, тосковали по нему до конца дней своих, готовы были простить все его грехи, лишь бы он только вернулся. Была в нем какая-то природная мужская сила, которую чувствуют не только женщины, но и мужчины. Сила, которая способна перебороть любой страх и перед которой даже смерть теряет свой ужас. Мне казалось, что он ничего не боится, ну, может быть, кроме гомосексуалистов, к которым у него почему-то было особое неприятное чувство, но это был не страх, а скорее брезгливость. В то же время в его глазах я видел неприкрытую тоску и грусть – как будто все вокруг были ему не ровней и он не мог найти достойного соперника, чтобы наконец-то с ним сразиться на боле боя, конечно, условном.

Как-то вечером он пришел с пакетом в палату, связал деда и выгнал в коридор фотографа, который сам предпочел удалиться, как только увидел взгляд Семена Петровича:

– Коля, давай выпьем, а то тут со скуки тронуться можно, я водки купил! – сказал он и начал распаковывать пакет.

– Так тут же нельзя, больница же и урологическое отделение, – возразил я.

– И что?! – абсолютно искренне изумился он.

– Да нет, ничего. Да и рюмок тоже нет.

– Будем пить из консервных банок, как настоящие летчики, мы на Севере всегда так пили. – Он достал две банки кильки, высыпал рыбу в тарелку и протянул мне одну из банок, наполнив ее водкой до краев, даже не отмыв от масла.

– Как скажете, из банок так из банок, – ответил я, взяв емкость.

– Ну, будем, Николай! – И он залпом выпил банку с водкой.

– Ага, – последовал я за ним.

– Ты вот мне скажи, Николай, ты почему такой мнительный? Придумываешь болезни всякие, страхи. Ты реальных вещей бойся, а не ерунды всякой. Хотя и реальных-то бояться незачем.

– Мама у меня такая, я в нее пошел, – ответил я.

– А ты вот никого не бойся, никогда! Пусть тебя боятся все! Я тебе вот что скажу. Мне тоже было страшно вначале, а когда летать стал, то и страх прошел.

– Что же мне теперь, в летчики идти, чтобы, как вы, ничего не бояться?

– Да хрен его знает, найди что-нибудь свое, летать тоже не каждому дано, да и любить это дело надо. В общем, страх можно преодолеть.

В этот момент в палату зашел дежурный врач вместе с фотографом. Я резким движением спрятал под стул банку с остатками водки, понимая, что ничем хорошим это не закончится. Семен Петрович спокойно встал и направился в сторону дежурного врача, который по привычке открыл рот и готовился изрыгнуть из него какую-нибудь ругань. Фотограф же стоял рядом, не понимая, как лучше себя вести в этой ситуации. Первым начал Семен Петрович, протягивая руку красному от злобы врачу:

– Семен. Можно Семен Петрович. Хотя можно и просто Семен.

– Кто?! – прохрипел опешивший врач.

– Х** в пальто, ты что, дурак совсем? – спокойно ответил Семен Петрович. – А ну, смирно! Как зовут?

– Иван… Иваном Васильевичем то есть, – испуганно проскрипел врач.

– Ну, садись, Иван Васильевич, третьим будешь. А то мы фотографа брать боимся, вдруг он все-таки пидорас, осквернит мужскую компанию. А ты вот вроде бы мужик нормальный!

– Но я на работе, хотя…

Через час мы уже сидели в кабинете у врача и пили коньяк из запасов Ивана Васильевича. Разгоряченный спиртным, Семен Петрович рассказывал о своих подвигах в небе и на земле, о суровой жизни на Севере и о том, как несколько раз в жизни был на волосок от смерти. При этом ему периодически звонили какие-то женщины с предложениями привезти посылочку или просто повидаться. Из разговора было понятно, что это как раз та часть --">