Константин Куприянов - Толя Швеин и Святой

раздумывал.

– Ладно, Леонид Викторович, – сказал Толя, – хороших выходных.

Он знал, что шеф завтра улетает куда-то в Европу. То ли Германия, то ли Австрия. «Хоть завтра, может, освобожусь пораньше. Пара поездок, и к обеду…»

– Стой.

Это было неожиданно. Толя обернулся. Шеф спешно утёр рот и махнул Толе, чтобы тот зашёл.

– Закрой дверь. Сядь.

Толя сел на диван и стал ждать. Живот стало тянуть протяжной болью – настолько шеф аппетитно поедал суши. Наконец, он отправил в рот последнюю и, усевшись в кресло напротив, сказал:

– Слушай, напомни, ты же у меня работаешь через Сёмика?

– Семён Кириллович меня привёл, да.

– Ага, ага… Мы с Сёмиком же когда-то… Короче, – шеф жестикулировал больше обычного, дёргался, менял позу, – будет спецзадание для тебя. Завтра едешь в Благодельск.

– Куда?! – Толя чуть не подпрыгнул. – Зачем?

– Ты там давно не был?

– Ну-у, со школы…

– Это сколько? – спросил шеф, с трудом скрывая безразличие.

– Семь лет скоро…

– Короче, это неважно. Я щас тебе расскажу, – шеф придвинулся ближе, опустив локти на кофейный столик между ними, – но ты обязан быть как могила, окей?

– Окей.

– Мы же с Сёмиком оттуда тоже, вот я и вспомнил, что ты там расти должен был…

Отец рассказывал, что познакомился с шефом, когда тот помог ему вытащить из каких-то кустов мотоцикл. Тогда ещё шеф был никаким ни шефом, а просто Лёнькой (отец и сейчас его так называл, но это уже не работало), и у него были веснушки и огромная, не по размеру рубашка, и куртка с надписью AС/DC, которой многие завидовали на провинциальной дискотеке, но главное – тогда он на короткое время стал папиным другом. Только потом почему-то Лёнька поднялся и стал ворочать миллионами, а папа никуда не поднялся, а всего лишь завёл дочь, потом встретил маму и усыновил Толю.

– Держи, вот деньги, – шеф не глядя вынул из кошелька пачку купюр и отдал Толе. Тот постеснялся считать сразу, но прикинул, что там могло быть тысяч тридцать. А может, и сорок. «Вот бы сорок, – подумал он, – премийка, командировка…»

– Завтра садись на поезд и едь туда. Сколько ехать, знаешь? Часа два?

– Часов пять…

– Садись на экспресс, – раздраженно сказал шеф, – есть же у них экспресс? И едь в Благодельск. А там…

Шеф взял паузу, которая наполнила полутёмную гостиную тайной, кремовый цвет кожаной обивки придал ей нуарный оттенок. Толя забыл и про голод, и про усталость. Азарт бил ему в виски, а деньги жгли руки, но шеф прищурился, словно взвешивая на невидимых весах цену слов, которые произнесёт. Потом вздохнул и сказал:

– А там найди этого святого, про которого говорят по интернету, и договорись мне об аудиенции. Понятно?

– Святого? – переспросил Толя.

– Ну да. А чего ты так таращишься?

– В смысле как святого? Не понимаю.

– Святой у вас… у нас в Благодельске завёлся. Творит чудеса, исцеляет, предсказывает. Это знак. Мне надо туда с сыном, – шеф говорил нервно, тряс ногой, как будто немного стеснялся собственных слов.

– А что с ним?

– Он… – шеф немного отшатнулся. Его взгляд стал спокойнее и холоднее. – А, ты же не знаешь. У моего старшего рак этого… неважно. В общем, болеет. Я уже во все клиники его возил, вот завтра в Мюнхен опять летим, но они… – он махнул рукой, встал, налил себе бокал виски. Потом налил и Толе.

Они молча чокнулись и выпили.

– Короче, хочу это тоже попробовать. Говорят, он вылечил уже нескольких – просто поговорили с ним, и на следующий день как новенькие. Я бы не… но это наш Благодельск, понимаешь?

– Понимаю, – ответил Толя, хотя не понимал.

– Если это совпадение, то я уж совсем ничего не знаю тогда… Короче, едь и выясни на месте, кто он и что, и почём. Так и спроси – сколько надо?

– За лечение?

Шеф мрачно кивнул. Толя почувствовал, что тот сам слабо верит в то, что говорит, но по тому, как он сжимал бокал, как смотрел в одну точку, было ясно, что спорить не надо.

– Ладно, Леонид Викторович, я всё выясню и позвоню Любе.

– Нет. Вот мой номер, – шеф дал ему личную визитку. – Звони мне напрямую. И никому не говори. Тайна, понимаешь? – он слабо улыбнулся. –

--">