Джон Эрнст Стейнбек - Рыжий пони: сборник

Махнув на охоту рукой, Джоди вернулся к дому и сел на ступеньку возле дедушкиных ног.

— Уже вернулся? Убил мышей?

— Нет, сэр, как-нибудь в другой раз.

Утренние мухи жужжали над землей, перед ступеньками сновали муравьи. Со стороны холмов тянуло тяжелым запахом полыни. Доски, из которых было сколочено крыльцо, разогрелись на солнце.

Джоди даже вздрогнул, когда дедушка заговорил.

— Незачем мне здесь оставаться, если такое на душе. — Он посмотрел на свои крепкие натруженные руки. — А на душе у меня вот что: идти на запад и вовсе не стоило. — Взгляд его, скользнув по склону холма, остановился на ястребе, что недвижно сидел на высохшей ветке дерева. — Я рассказываю эти старые истории, а ведь поделиться хочется другим. Я знаю, какие струны хочу затронуть в людских душах этими рассказами.

Дело было не в индейцах, не в приключениях, даже не в том, чтобы добраться сюда. Понимаешь, все переселенцы стали будто один ползущий зверь. И я был его головой. Он все полз и полз на запад. У каждого переселенца были свои потребности, но большой зверь — все они вместе взятые — хотел только одного: на запад. Я был вожаком, но не будь меня, головой стал бы кто-то другой. Обезглавленный зверь далеко не уползет.

Представляешь, день раскален добела, под кустиками гнездятся черные тени. Увидели мы наконец горы и заплакали — все до одного, но главное было не в том, чтобы попасть сюда, важнее было само движение, путь на запад.

Мы принесли сюда жизнь, как муравьи несут личинки, принесли и опустили на эту землю. И я был вожаком. Это был великий поход, великий, как сам господь, мы двигались медленно, но шаги наши складывались и плюсовались, и вот мы пересекли весь континент.

А потом мы пришли к океану, и поход был окончен.

Он умолк и стал тереть глаза, пока они не покраснели у краев.

— Вот что я должен рассказывать вместо своих историй.

Когда Джоди заговорил, дедушка даже вздрогнул, так был поглощен своими думами.

— Может, и я когда-нибудь поведу за собой людей, — сказал Джоди.

Старик улыбнулся.

— Вести-то некуда. Дорогу перекрыл океан. На берегу живут несколько стариков, они ненавидят океан, потому что он перекрыл им дорогу.

— А если я поведу людей на лодках, сэр?

— Некуда их вести, Джоди. Все места уже заняты. Но не это самое худшее — нет, не это. Движение на запад умерло из-за людей. Запад их больше не манит. С этим покончено. Твой отец прав. Все в прошлом. — Он сплел пальцы на колене и посмотрел на них.

Печаль сковала сердце Джоди.

— Давайте я принесу вам лимонад.

Дедушке пить не хотелось, но он увидел лицо Джоди.

— Что ж, с удовольствием, — ответил он. — От лимонада не откажусь.

Джоди вбежал в кухню — мама вытирала посуду после завтрака.

— Можно лимон, хочу сделать дедушке стакан лимонада?

— И еще один, — договорила за него мама, — сделать стакан лимонада для тебя.

— Нет, мама. Мне не надо.

— Джоди! Да ты заболел! — Она вдруг смолкла. — Возьми лимон в холодильнике, — добавила она мягко. — Погоди, сейчас дам тебе соковыжималку.

Перевод Загот М.А.