Марина Львовна Москвина , Юлия Говорова - Ты, главное, пиши о любви

Теперь разбираю животных и птиц: фазанов, гусей, павлинов, страусов.

Марина – Юле

Ладно, доделывай, и присылай все.

Только не увязай в мыслях, чувствах, «работе». Письма – в отличие от столбовой прозы – материал неверный и летучий. Они погаснут от сушки, выжимки и утруски. Не усердствуй!

Юля – Марине

Марин, уже около двухсот страниц. Единственное, что я потом добавлю, это вышлю вам кусочки своих черновиков, по безалаберности они от писем не отличаются, а какое-то хорошее и ценное содержимое в них есть: про Алю, про деревенских, они для меня тоже все живые, гармоничные, я не разделяю их с природой и животным миром.

Конечно, в письмах есть недостатки. Мне все-таки важно их подчистить. Ну, как не подчистить-то? Вы бы и сами не дали ничего, не подчистив. Это ж святое дело – подчистить. Одно дело – пишешь конкретному человеку, но читать-то будет весь мир!

Марина – Юле

Да кто тебе сказал, что из этого что-то выгорит?!

Просят тебя – собрать ВСЕ ПИСЬМА в том виде, в каком они уже есть – специально не выстраивая, не отбирая, никаких вводных тем и дополнительной информации, письма, как они есть – пять пудов писем! Заведи файл и сбрось. Будет и хронология, и все, чем ты там дышишь и живешь!

Юля – Марине

Марин, шлю блок деревенских писем, которые близки моей жизни сейчас, и, надеюсь, органично войдут к животным. По заброшенности, уединенности, гармонии. То, что мне дорого, из того, что было у меня до погружения в животных. Это мои родные – Аля, тетя Маша и Алексей. Мои деревенские знакомые, мои соседи.

Единственный, кого я бы хотела избежать, – это Пушкин.

Я хочу пройти это по касательной, просто, да, недалеко заповедник, ну и все, без всех этих выяснений, объяснений. Да, рядом когда-то жил Пушкин, ну и что. Там, где он возникнет, там возникнет. А специально его притягивать за уши не хочу.

Сейчас на подходе письма про птиц (павлинов, фазанов, кур).

У нас темнота ноябрьская. Привезли ослицу молоденькую, назвали Фрося (когда услышали ее голос – в честь Фроси Бурлаковой).

Марина – Юле

Фрося! Чем тебе не угодил Пушкин? Почему ты сбрасываешь его с нашего утлого челна – вместо того, чтобы консультироваться у него по литературным вопросам?

Присланный тобой блок разительно отличается от жанра «писем» – даже твоих. Это у тебя, возвышенно говоря, новеллы. Играются на рояле.

А мы в данном случае свистим на свирели. Переписка – понимаешь? Повесть в письмах. Тут «Стейнвей» не проканает. А ты уже сработала – и уединенность, и заброшенность, и гармонию…

Если органично вплетается в письмо какой-то сюжетец – вплети. Или честно присылай рассказ во «вложении». Чтобы чуть чего – мы могли его сбросить и облегчить корзину монгольфьера.

Юля – Марине

Марин, вы сказали присылать все, я и прислала.

У меня еще остались кусочки из моих дневников – про птиц, про лосей и попугаев. Я вам их пришлю и, наверно, еще Хиддинка. И все. У меня больше никаких писем нет.

Вы извините, если что не так.

Я как-то совсем от всего уже отвыкла: только с животными, и потом в поле, и в лесу…

У нас сумрак, листва, дороги. Темный замшелый лес, озера. Полегшая мокрая трава.

Марина – Юле

Хватит канителить!!!

Юля – Марине

Хорошо, Марин, уложусь в ТРИ ДНЯ. И на живую нитку пришлю этот свиток.

Кусочки про птиц постараюсь расставить среди писем. Что мы вообще даем, помимо писем? Это пишете вы? Мне что-то, кроме писем, надо написать? Что? Свои письма я расставлю, ваши, Марин, выделю и поставлю ориентировочно, потому что вообще ни черта не помню свои даты, а вы все-таки помните свои и подкорректируете нас в общем потоке. Я кидаю почти что все – с наметками чисел и времен года, чтобы сложилось впечатление. Но у меня очень плохо с 2009 и 2010 годом (а до этого и вообще ничего нет). И более-менее цельно 2011 и 2012 с большими провисаниями.

Я прямо встревожилась вся, как Ирма, которая прошлой весной инстинктивно готовилась к щенкам, я ей набила сеном логово, все было чистенько, и по углам – от блох – положила ей веточки полыни. Ирма так волновалась (хотя беременность была ложной), что даже не ходила шесть дней гулять и все ЖДАЛА.

И вот я тоже.

Волнуюсь, и тянет в свое логово.