Юрий Николаевич Любопытнов - Озеро призраков

Проходя мимо этого места, мне всегда казалось, что стоит только сильно вообразить, и я увижу русалок. Место было поистине сказочное. В давние времена Воря была широкая. От тех дней она оставила старые крутые берега, в которые когда-то плескалась вода. Теперь наверху — сосны, ниже — к воде сбегают берёзки, ещё ниже — заросли черёмухи. Рядом разрушенная плотина и мельница. А в центре местами глубокая с берегами-излучинами заводь — омуток с тёплой водой. Из воды выставила зелёные ладони одолень-трава и держит в них серебряные короны соцветий.

С незапамятных лет моих полощет Воря у прибрежья большую коряжину. Её чёрный пень упёрся в песок, а крепкие, извитые коричневые корни, как руки, вытянувшиеся из воды, нависают над рекой. Старый дом мельника обитаем. Там живёт одинокая старуха.

Хорошо это место летом, под вечер, когда солнце прячется за холм берега, или ночью, при луне, когда лимонные нити прозрачного света ткут на воде узоры непостижимой лёгкости и красоты.

Это место не должно было быть без русалок. И я их увидел. Увидел под вечер. День был жаркий, и прохлады наступающие сумерки не приносили. Солнце только что скользнуло за бугор. Его лучи багрово подсвечивали широкую полосу низких облаков у окоёма.

На коряжине, спиной ко мне, так, что я видел только голову и плечи, сидела русалка. Она цедила длинные волосы через пальцы, и это влажное золото ниспадало ей на спину, обливая плечи. Рядом с ней была вторая, стройная и темноволосая. Она стояла, прислонившись к иве, и задумчиво прислушивалась к плеску воды в берегах.

Я остановился, не в силах ни идти дальше, ни повернуть обратно. Мне казалось, ступи я ещё шаг, задень ветку и всё увиденное исчезнет. И я стоял, не зная, что я вижу — явь или сон.

Я тихо ушёл, полный смутного, неясного. Через день я увидел их снова. Заметив меня, они скрылись, звонко смеясь. Вскоре я познакомился с ними. Одну русалку звали Таней, другую — Олей.

Луна и пруд

На краю деревни экскаватор вырыл пруд. Дожди скоро наполнили его водой, и он зажил однообразно и тихо. Но однажды ночью, когда он по привычке дремал, его вдруг что-то разбудило. Он открыл глаза и в небе увидел луну. И влюбился в неё.

Он целовал её отражение на воде, вздевал к ней руки, клялся в любви, но луна не внимала его мольбам, и под утро безмолвно уходила, красивая и холодная.

Пруд ждал каждой ночи, чтобы увидеть вновь любимую, поцеловать её следы на воде.

Иногда луна не появлялась, и он ревновал её, сердито плескаясь в берега. Он был мрачным и угрюмым, когда её не было, и светлым и радостным, кода она появлялась.

С наступлением осени луна стала показываться реже и реже. Пруд затужил, стал мрачным, и вода почернела.

Дни шли, тучи бороздили небо, луны не было. Иногда он её видел мельком, на мгновение оживал, светлел, но чувствовал, что любовь уходит, он становился холодным и безразличным к луне. «Неужели любовь ушла?» — спрашивал он себя. И не находил ответа.

Зимой он затворился в одинокую, холодную, ледяную квартиру и перестал думать о луне. Ему было и одному хорошо. «Неужели я был влюблён»? — спрашивал он иногда себя и усмехался.

Но вот выше стало подниматься солнце, почернели снег и лёд. Тонкие ручейки потекли к пруду, вливая в него новые сила, и он очнулся от забытья.

«А жизнь ещё не кончена», — подумал он и шевельнулся, сломав стены зимней квартиры, и краешком глаза выглянул из щели. Вновь светило солнце. Был яркий день. Значит, ночью он снова увидит луну! И сердце его вздрогнуло, и жизнь не стала бессмысленной.

1970–1979 г.

--">