Мария Воронова - У тебя есть я

самом деле немножко подремать. Голова плыла, и требовалось дать себе несколько минут быстрого «волчьего» сна, чтобы снова мыслить ясно.

Откинувшись на пружинящую спинку офисного кресла, он закрыл глаза и почти отключился, как вдруг услышал громкий стук в дверь, которая сразу же широко отворилась.

В кабинет стремительно вошла очень полная и очень накрашенная женщина в сером сарафане и яркой шелковой кофточке.

– Здрасте! – сказала она, с грохотом потянув для себя стул. – Наконец-то я до вас добралась!

– Звучит зловеще, – пробормотал Зиганшин.

Посетительница энергично протянула ему руку. Мстислав Юрьевич пожал, отметив, что у гостьи, несмотря на полноту, изящное запястье и тонкая кисть.

Вообще она, наверное, была бы довольно миловидной, если б не тонны жира и косметики.

Женщина села напротив и заговорила:

– Ну вот, наконец-то познакомились лично! А то все по телефону да по бумажкам дела ведем, а ни я вас на улице не узнаю, ни вы меня!

– Теперь-то узнаю, не беспокойтесь. А с кем имею честь?..

– А, точно, точно! Я ж не представилась! Анжелика Станиславовна Ямпольская, новый следователь из комитета.

«Ох ты ж!» – подумал Зиганшин.

– Можно просто Анжела, – улыбнулась Анжелика Станиславовна, – имечко так себе, ну да ты меня понимаешь, Мстислав Юрьевич.

Он хотел заметить, что не переходил на «ты», но не смог вклиниться в ее напористую речь.

– А я к тебе с претензией, – продолжала Ямпольская, – что у тебя опера квелые такие? Еле шевелятся!

– Нормальные опера.

– Да ну где там! А дело-то такое, что шуршать надо будь здоров!

Зиганшин нахмурился. Он понял, о каком деле говорит Ямпольская.

– Ой, я тебя умоляю! Убери мнение с лица! Ничего не получается, когда ничего не делаешь, а когда что-то делаешь, что-нибудь обязательно да получается.

– И ведь не возразишь.

– Ну а то! В общем, давай, родной, накрути своих, пусть работают, и сам подключайся! Не сиди, а мысли! Я слышала, «чайник» варит у тебя.

– Устаревшие сведения, – буркнул Зиганшин, которому, несмотря на злость и изумление, все же трудно было удержать глаза открытыми.

– Что так?

– Ничего. Я вас услышал. – Зиганшин считал, что эта фраза оскорбительна для любого человека, но посетительнице все было нипочем.

– Ну вот и давай, вникни! Посмотри свежим глазом, может, мы что-то пропустили. – Анжелика Станиславовна поднялась. – Поднажми, родимый!

– Да вы что, дамочка, какой я вам родимый, – сказал Зиганшин в спину Ямпольской.

Она точно его слышала, но виду не подала.

Зиганшин вышел вслед за ней в коридор и проводил взглядом шарообразную фигуру. Надев шубу, которую зачем-то оставляла у дежурного, Анжелика Станиславовна из шара превратилась в эллипсоид, или, вернее сказать, геоид, и, подумав так, Зиганшин обрадовался, что кое-какие школьные знания еще держатся в голове.

– Что это сейчас вообще такое было? – спросил он у начальника отдела, как раз вышедшего из туалета.

Начальник взял его за локоть и провел к себе:

– Я сам обалдел, – сказал он задумчиво, – врывается вдруг такое туловище с лицом, и начинает с места в карьер права качать. Но как только вник, сразу ее к тебе отправил.

– Спасибо, товарищ полковник.

– Не за что.

– Откуда она вообще взялась?

– Вынырнула из трясины декретов, – хмыкнул начальник. – Следственный комитет уже воет от нее. Сам знаешь, там люди все интеллигентные, тонкие подобрались, и вдруг такое. Беспардонность, говорят, ее второе имя.

– Да у нее и первое-то не ахти, – улыбнулся Зиганшин.

– Ежу понятно, что это никакой не работник. Всю жизнь просидела следователем в жуткой глухомани, и то либо в декрете, либо на больничном с детьми. Представляешь, какая это была головная боль для руководства?

– Да ужас. Работника нет, а ставка занята, и никого на нее не возьмешь, хоть ты умри.

– В общем, никто бы ее никуда не взял, но у нее муж какая-то шишка. Вот эта Анжелика Станиславовна и наглеет. Ничтожный следователь, даже не по важным делам, а в любые кабинеты вламывается – как к себе домой. Детей навоспитывалась, теперь вот решила проявить себя на ниве профессионализма. Дело о взрыве хапнула, хотя, конечно, никто особо не возражал.

– Ну да, кому охота на себя лишний глухарь вешать…

– Короче, амбиций там выше крыши, так что она из вас душу вынет, а раскрытие обеспечит. Дело-то резонансное.

– Да пусть старшие братья --">