Сара Бергман - Чудесная страна Алисы

Двери в палаты, как и в любом другом психиатрическом отделении, никогда не закрывались. И сестры, занимающие свои посты на концах коридора, могли то и дело бросать взгляд на пациентов. Которые никогда не должны были оставаться наедине с собой.

Сестра пожала плечами:

— Да все как всегда, — принялась она объяснять. — Говорит, с ножом бегал, женина любовника ловил, — сменив тембр голоса на значительный, добавила: — Жену убить грозился. А как опомнился — понял, что пора, вещи собрал и к нам пришел. Госпитализировать будем? — спросила она.

— Ну а куда его еще? — с некоторым раздражением буркнула Ольга Артуровна больше себе, чем ей. — Сейчас спущусь, сама посмотрю. А потом оформлять будем. А то зарежет ведь. Да еще неизвестно кого — жена уже пять лет как умерла, — договорила она, переступая порог.

Но тут же обернулась:

— А он родным-то сказал, куда собрался? — глянула она на сестру с легким беспокойством. — Как в прошлый раз не будет?

Девушка недоуменно пожала плечами:

— Ольга Артуровна, ну вы такие вещи спрашиваете, ну я-то откуда знаю?

Та покачала головой и в сердцах пригрозила:

— Еще раз орать придут — самих положу, если появятся — так и передайте, — выплеснула она недовольство. И тут же с совсем другим выражением лица повернулась к первой пациентке:

— Здравствуйте, Алиса.

2

Зато за окнами, изредка касаясь листвой стекол, шумели парковые деревья. Сохраняя полумрак и даже создавая прохладу. Заведующая зябко повела плечами и, поддернув полы халата, села на табурет рядом с ближайшей койкой.

— Алиса, — вполголоса, только для порядка, позвала она пациентку. Завотделением не ждала ответа. Просто у Ольги Артуровны была привычка разговаривать с самой собой — так ей лучше думалось.

Серая, как моль, блеклая, лишенная черт женщина промолчала.

Она сидела на краю кровати, по-ученически сложив на коленях маленькие ладошки, и умиленно смотрела куда-то в сторону окна, за которым шумели дубы. Хотя ни дубов, ни листьев, ни даже окна она, очевидно, не видела. Как не видела и не осознавала и саму себя. Алиса Родзиевская пребывала в онейроиде^[2].

Сейчас ее реальность представляла собой фантазию — грезу. В которую любому окружению ход был заказан. Она не видела, не слышала, не ощущала и не осязала. Жизни вокруг нее не существовало, как не существовало завотделением и дубов за окном. А голова пациентки была повернута в его сторону по чистой случайности, только потому, что так ее с утра посадили сестры.

Шуб^[3] у Алисы был не первый. Только за тот год, что Ольга Артуровна ее вела, Родзиевскую госпитализировали трижды, а за предыдущие годы, наверное, раз пятнадцать. Регулярно, каждые три-четыре месяца. Хотя в теперешнем состоянии вряд ли нужно было так уж сочувствовать пациентке. Находясь в острой фазе, она, вся в своих приятных, отнюдь не мучительных фантазиях, пожалуй, переживала лучшие мгновения жизни. Тогда как во время ремиссии негативная симптоматика уже сделала свое дело, и Родзиевскую едва ли можно было считать полноценным человеком.

За столько лет и столько госпитализаций личность ее практически разложилась. Вступили в свои права апатия и абулия^[4], аутизм. На такой стадии заболевания пациенты, подобные Алисе, уже теряли способность существовать в социуме. Постепенно утрачивали контакты. Все эти понятия — семья, родственники, друзья — просто забывались, теряли значение. Все становилось не важным. Отпадали: работа, интересы, карьера. Влюбленности и привязанности. И если поначалу больные еще могли остро переживать свое состояние, выплескивая страдания в слезах и стенаниях, то со временем и эта способность отмирала.

А затем наступало шизофреническое слабоумие.

Алиса Аркадьевна Родзиевская

Пол — женский

Возраст — 39