Марина Пишущий - Игры в детей

остановке у проходной. Заметив его, она взволнованно поднялась со скамейки. Игорь хотел демонстративно пройти мимо, но не смог.

— Извините, — сказала она и ужасно покраснела.

Через месяц стыдливая мимоза поселилась в однушке на Старой Деревне. Она была первым и единственным растением в квартире Игоря. О ней тщательно заботились — ее никто никогда не трогал.

* * *

Довольно скоро стало понятно, что жить стабильно хорошо можно только постоянно что-то меняя. Это было в новинку и оказалось радостно. Сначала они покупали всякие ништяки в жилище, от гирлянд до шкафчиков на кухню. Потом путешествовали чуть ли не каждый месяц, отыскивая дешевые билеты в самые непредсказуемые страны. Потом синхронно получили водительские права и даже начали копить на саму машину. Правда, через месяц купили мультиварку. А еще через месяц билеты на музыкальный фестиваль. Словом, из рюмки с коньяком ламинированные карточки навсегда отправились в дальний ящик комода.

Тогда они поженились. Это оказалось отличной идеей — печать в паспорте поменяла все. И неожиданно в лучшую сторону, хотя признавалась в этом только Лена. Игорь просто снял коттедж, пригласил дюжину друзей и купил пиджак с заплатками на локтях. Выдавало его слово «жена», вернее интонация, с которой он его произносил — нежная, с мягкой вибрацией.

Почти все свободное время они проводили вместе. Это тоже оказалось просто. У них была идеальнейшая из совместимостей: разный взгляд на одни и те же ценности. Оба любили шляться между картинами, но она выбирала непонятных Игорю абстрактных чудовищ, а он мог бесконечно смотреть на блестящий шар над Днепром. Она предпочитала картошку, а он макароны, но вот пожрать на ночь для обоих было святым делом. Игоря восхищали восходы, а Лену — закаты, но они соглашались, что небо — красивейшее из всего существующего.

И только в одном случае такая идиллия сбоила, бликовала как целлофановая обертка поверх букета. Они оба любили детей. Игорь своих будущих. Лена тех, что уже успели наштамповать ее одноклассницы.

Он не торопил ее. Во многом потому, что и сам не слишком страдал от отсутствия наследников. В мире существовало столько вещей, которыми он был бы не прочь заняться. Столько вещей, до которых еще не дошли руки. Отцовство несомненно являлось одной из них, но никак особо не выделялось.

Игорь не заводил эту тему еще и потому, что для Лены она была сопоставима с вторжением из параллельного мира. Для Лены словно существовало два мира — тот, в котором она жила и тот, в котором она однажды будет жить, выполнив кучу условий и достав проходку по блату. Это касалось не только детей. Это касалось работы, вот уже третий год остававшейся временной. Родителей, не имевших понятия, что она плачет каждый раз после встречи с ними. Касалось всего, с чем ей приходилось сталкиваться каждый день. Что уж говорить о тех, чье присутствие пока еще зависело исключительно от нее.

Фантомные дети, едва обозначившиеся на горизонте событий, пропасть между мирами только увеличивали. Она вдруг вспоминала, что племянница постоянно кричит у нее на руках. И по правде говоря, ее единственное ответное желание — закричать громче и показать этой беззубой заразе, кто круче. Она вспоминала, что их однушка — крошечная, зарплаты — черные, мечта открыть интернет-магазин все также далека. Игорь считал их заработок довольно неплохим, а потребность ребенка в личном пространстве до трех лет — не базовой. По правде говоря, как и его потребность в интернет-магазине.

Тогда она переключалась на другие проблемы: очереди в детский сад, экология, медицина. Почти все в этом мире репродуктивным ГОСТАм не отвечало. Игорь намекнул было, что существенная проблема только одна — в Лене. Но она и тут не стала спорить, только покраснела. Огорченно вздохнула. Игорю вздох не понравился, и он поспешил склонить разговор в сторону ближайшего бара, после которого они обычно седлали велики и мчались наперегонки к Кукурузине Крестовского. Эти вещи Лену безотказно радовали, а ему нравилось видеть ее счастливой больше, чем грустной. Ему нравилось, как это просто — сделать кого-то счастливым, всего лишь распланировав прогулку.

Так разговоры оставались разговорами. Игорь не переживал. Он решил дождаться, когда вселенные поглотят друг друга, хотя еще со школы помнил, что параллельное не пересекается — на то оно и параллельное. Так терпеливо ждал, что не сразу осознал --">