Татьяна Михайловна Василевская - Дом у скалы. Все остальное — декорации

придумаем, — глаза у него поблескивали озорными огоньками.

— Нет, с законом все в порядке, вроде бы, — усмехнулась она. — Мне звонил Северцев.

Тонкие темные брови, получившего аристократическое воспитание отличного друга, готового принять на себя тяжкий груз чужих забот, взметнулись вверх. Новость и впрямь была неожиданная. Звонок их общего знакомого — событие редкое, почти знаменательное. Произошло, что-то из ряда вон, раз он позвонил.

— Ну, согласен, Игорь Афанасьевич нас не балует общением, — с иронией сказал Дворжский. — Но почему же, душа моя, тебя так взволновал и расстроил его звонок, что ты бледна, печальна и лишилась покоя? Вроде он обычно держит себя в руках и ведет себя вполне по-джентельменски по отношению к тебе. Да и ты знаешь, какой он… своеобразный. Так что же не так?

— Он предложил мне приехать. И я сказала, что приеду.

Она замолчала. Лицо у нее было грустное. Взгляд Филипа стал немного насмешливым и ироничным.

— Вообще, я всегда предполагал, что между вами что-то есть. По крайней мере, я был уверен, что со стороны Игоря точно есть какое-то чувство, хотя и довольно странное и своеобразное, как и он сам. Только он не мог или не хотел его понять. Возможно, наконец, разобрался в себе? Тебя это расстраивает?

— Нет. — Она покачала головой. — Все как-то очень сложно. Я сама в себе не могу разобраться. После разговора я готова была прыгнуть в первый же самолет. Даже не знаю почему. Я почти не вспоминала о нем все это время… А потом мне стало страшно. Я испугалась. Не хочу снова испытывать боль. Слишком мы разные. Как будто с разных планет. Да и вообще, все это сплошная глупость, временное помешательство…

— Оль, конечно, ты можешь решить, что человек, который так и не удосужился связать себя серьезными обязательствами по отношению к кому-либо, плохой советчик. Но, все же, мне кажется, правильно говорят, что лучше испытать боль и сожалеть о том, что было, чем терзаться мыслями о том, что могло бы быть, но от чего ты сама отказалась, отговариваясь тем, что это глупость и вы разные. Мы все разные. Все люди. Одинаковых вообще нет.

Филип улыбнулся, и, накрыв ее руку своей, немного грустно сказал:

— Знаешь, иногда мне кажется, что вся наша жизнь состоит из боли. Возможно, без нее наше существование стало бы пресным, скучным и однообразным. Мы любим страдать. Если страдать не из-за чего, мы сами придумываем повод. Мы просто не можем обойтись без этого. — Он усмехнулся. — Ты боишься возможных переживаний и в качестве самозащиты создаешь их себе сама?

Ольга улыбнулась.

— Я позвонила вчера, — призналась она. — Все-таки решилась. Он не взял трубку. Он вообще-то так делает время от времени, не отвечает на звонок. Но я думала, раз он сам просил приехать… И по голосу мне показалось, что он и вправду хотел этого. Обрадовался… — она немного смутилась. Филип закатил глаза. Прямо как маленькая, честное слово.

— Ну, так позвони еще и все выясни. Мне кажется, Игорь при всех его недостатках, человек очень обязательный. И, наверняка, он не станет прятаться от разговора, и просто не брать трубку, по крайней мере, в данном случае. Он как раз из тех людей, кто умеет отвечать за вои слова и поступки.

— Я звонила, — она потупилась. Признаваться в собственных слабостях было нелегко, неловко и не слишком-то приятно. — Сегодня, с утра. Чувствую себя, если честно, просто дурой, — в ее голосе прозвучали злость и обида. Она даже надулась, и вправду совсем как маленькая девочка. Филип развеселился.

— Ну-ну. Расслабьтесь, больной. Мне, Вашему психиатру, Вы можете рассказать все, что угодно. Не нужно стесняться и вести себя как обманутая старшеклассница, или наоборот, нервозная, престарелая старая дева, — улыбнулся он. Ольга тоже улыбнулась.

— Я отправила ему сообщение и решила, что больше не буду звонить. Пусть теперь сам звонит, если хочет. Все. Я тебе все рассказала. Доволен?

— Ну и хорошо, что звонила, и что сообщение отправила, — успокаивающе сказал Дворжский. — Чего ты так нервничаешь? Оль, в жизни может быть все, что угодно. Мало ли какие у него там обстоятельства…

Он сделал широкий жест рукой, как бы желая показать, сколько всевозможных вариантов разнообразных обстоятельств, которые могут, помешать человеку, ответить на телефонный звонок можно предположить.

— А вы с ним общаетесь? — спросила --">