Владимир Николаевич Петров - Гарнизоны первых сирен (сборник)

Янтарное око

И зрит окрест око недреманое…

Из старинных речений

 а штабной схеме был показан стык зон двух локаторных станций — вот на этот стык для страховки, для перекрытия и поставили расчет лейтенанта Воронцова. Поэтому на рабочей карте предстоящих учений еще с вечера появился условный значок новой радиолокационной станции, напоминавший жука-дровосека с длинными, округло загнутыми усами. А может быть, диковинного мотылька, во всяком случае командир назвал пост Воронцова именно «мотыльком перекрытия».

Как бы там ни было, а Воронцовской радиолокационной станции надлежало развернуться, с утра следующего дня войти в рабочий режим и выдавать на КП боевую информацию. Такой поступил приказ.

Все хозяйство станции — локатор, дизель-генератор — в полночь притащили на место два млгучих тягача КРАЗа, поурчали, выталкивая боевые кабины на место ориентирования, и ушли в темень по глинистому степному бездорожью. До самого рассвета над новой позицией витала удушливая гарь дизельных выхлопов.

А утром, едва забелели дали, вконец измочаленные локаторщики, в мокрых от пота кителях, вышли на откос и долго стояли в молчании, очарованные, подавленные открывающейся богатырской ширью великой реки… Повитая туманом водная гладь чуть сливалась с противоположным берегом, и потому временами казалось, что не осевшая от весеннего половодья река разлилась безбрежным, сурово-недоступным морем.

— Как у нас в Одессе… — поглаживая усики, тихо произнес сержант Лосев. — Выйдешь на откос, а внизу вода — ни конца ни края.

Кто-то из солдат, кажется Несвитенко, пошуршал сигаретной пачкой и пытался было чиркнуть спичкой, однако тут же раздался глуховатый голос лейтенанта:

— Отставить курение! До завтрака не разрешаю. Приготовиться к утреннему туалету.

— А физзарядка? — невинно щурясь, попытался сострить Женька Балабин.

Он, конечно, рассчитывал исподтишка уколоть лейтенанта, известного своей педантичностью. Но на этот раз острота вышла для Женьки боком. Во-первых, ребята не поддержали, а Гриша Несвитенко больно ткнул под ребро: балбес, и так всю ночь вкалывали! Ну а во-вторых, лейтенант Воронцов произнес обычным своим равнодушным, вялым голосом:

— Физзарядка отменяется по причине физического утомления личного состава. Впрочем, для особо бодрых воинов сделаем исключение: рядовые Балабин и Несвитенко будут вместе со мной заниматься гиревыжиманием.

— А я-то при чем? — взмолился Гриша Несвитенко и опять незаметно поддал коленкой Женьку.

Тот пытался оправдаться:

— Я пошутил, товарищ лейтенант. Ей-богу, пошутил!..

— Шутки в боевой обстановке исключаются, — сказал лейтенант. — Я предупреждал об этом. Идите за гирями, они в кабине.

Лейтенант не просто выжимал и подбрасывал гири — он ими буквально играл. Они кувыркались, поблескивая черными лоснящимися боками, легко летели вверх, в стороны или к земле, где у самого песка снова взмывали, будто бутафорские, картонные, а не самые настоящие, двухпудовые. И так же легко, ладно играли-перекатывались литые мускулы на лейтенантских плечах. Все это выглядело красиво и вполне объяснимо к тому же: чемпион гарнизона по гиревому спорту, лейтенант обязан был блюсти свою спортивную форму. А Женьке с Гришей Несвитенко для какой надобности эта занудная «железная игра»?

Хуже всего было то, что лейтенант не просто передавал им по очереди гири, а швырял, как какой-нибудь кулек с конфетами. И надо было цепко ловить кувыркающиеся черные железяки, иначе могло тяпнуть по ноге так, что сразу загремишь в батальонный медпункт. После первых таких бросков нестерпимо заныли натруженные за ночь руки, и Женька Балабин дважды подряд упустил гирю на песок. Ухмыляясь, просительно взглянул на лейтенанта: может, достаточно?

— Ладно, — сказал лейтенант. — Для первого раза хватит. Но вообще, подумайте насчет гиревого спорта: уж больно оба вы жидковаты. Советую подумать.

— Есть, подумать!

Приятели обрадованно подхватили полотенца --">