Борис Андреевич Можаев - Даян Геонка

веселее. Школу, говорим, откроем, детей учить надо. Не хотели переезжать старики. Собираться в одно место не хотели. Где, говорят, зверь живет, там и охотник, а где человек живет – там охотнику делать нечего. Род Кялундзига не хотел ехать в наше стойбище. Пускай, говорят, к нам род Геонка едет. Открыли школу – детей в школу не отпускают. Кто-то со зла сказал: всех детей после школы отберут у родителей и погонят на войну. Шаманы сильно портили народ. Приедешь в стойбище из сельсовета, а шаман возьмет бубен, соберет народ и танцует. Нельзя отрывать людей в это время: духи обидятся. А шаман весь день в бубен бьет и кричит дурным голосом. Долго мы терпели такое дело и не выдержали. И сделали мы с братом политическую ошибку.

Он умолк, видя мою заинтересованность, полез в карман темно-синих суконных брюк, достал портсигар и начал закуривать. Его неторопливые движения и хитроватая улыбка выражали достоинство и удовлетворенность собою: вот тебе, мол, и сказка. Потерпи немного, если хочешь дослушать до конца.

– Такое было дело, – через минуту продолжал Даян, попыхивая трубочкой. – Пришли мы с братом в стойбище Кялундзига антирелигиозную пропаганду проводить. Те на охоту готовились, багульник жгли. Охотники у костра сидели, а шаман бегал перед ними, бил в бубен и высоко подпрыгивал. Подошел брат к костру и крикнул: «Шаман врет про духов! Зачем его слушать?» Испугались охотники, головы опустили и закрыли руками лица. А шаман подбежал к брату и замахнулся на него бубном. Тут брат вырвал у шамана бубен, ударил его о коленку и порвал бубен у всех на глазах. Шаман упал, мертвым притворился. Однако люди разошлись. Нам такое дело понравилось, мы все бубны в стойбище отобрали, потом записали на собрании все в протокол и в райком комсомола отправили. Через неделю вызывают меня в район. Спрашивают: «Расскажите, Геонка, как антирелигиозную пропаганду ведете?»

Я обрадовался. Думаю, есть что рассказать. Я стал говорить, как мы с шаманом воюем. Все рассмеялись, а секретарь позвонил звоночком и строго сказал:

– Это политическая ошибка. Это, товарищ Геонка, анархизм! Мы вас привлечем к ответственности.

Я не знал тогда, что значит слово «анархизм». Однако все умолкли и стали серьезными. Я понял – нехорошее это слово. За что, думаю, меня наказывать? За какой такой анархизм? Может, это воровство? Но ведь мы же не украли бубен, а отобрали и в протокол записали.

Возвратился домой невеселым.

– Что случилось? – спрашивает брат.

– Наказывать нас будут, – говорю. – Анархизм мы сделали какой-то, политическую ошибку.

Брат подумал немножко и сказал:

– Ошибку надо исправлять как-то. Может, извиниться перед шаманом?

– А разве такой закон есть, чтобы председатель сельсовета перед шаманом извинялся? – спросил я.

– Не знаю, – ответил брат. – Надо с нашими людьми посоветоваться.

В тот день пришли к нам на батах охотники Кялундзига. Окружили сельсоветовскую избу, крик подняли, все равно как медведя из берлоги выгоняют. Мы с братом вышли навстречу.

– Куда шаман наш делся?

– Давайте нашего шамана!

– Кто его теперь найдет? – кричали со всех сторон.

– Чего такое? – спрашиваем.

Немного разговорились. Оказывается, шаман к духам ушел. Духи крепко сердиты на весь род Кялундзига. Во время моления в стойбище председатель обидел духов. И ни один Кялундзига не заступился. Худо теперь будет роду Кялундзига, сказал шаман. Удачной охоты не будет, болезнь страшная придет, если шаман не задобрит духов. Но где теперь шаман, кто знает? Надо найти шамана, хорошенько попросить, чтобы он с духами договорился.

– Хорошо, – сказал брат, – я вам найду шамана, с духами договорюсь.

– А разве духи слушаются председателя сельсовета? – спрашивают нас. Видно, совсем не верят.

– Молодые уже слушаются, – важно сказал брат, – а старых мы вместе с шаманом уговорим. И шамана я найду обязательно.

Немного успокоились охотники Кялундзига.

– Ладно, – говорят, – подождем. Не обмани только.

И уехали они домой.

– Где ты искать шамана будешь? – спросил я брата. – Зачем такое дело обещал?

– Найду, – отвечал брат. – Я знаю, к каким он духам ушел.

Вверху по Бурлиту у самого большого перевала скрывалась тогда разбитая банда. Немножко грабила еще. Брат сказал, что шаман туда ушел. И отправился на поиски. Я отговаривал его:

– Зачем идешь? Разве послушает тебя шаман и возвратится с тобой в стойбище?

– Конечно, нет, – отвечает --">