Ирина Евгеньевна Михайлова - Чёрная кровь

поняла, как ему было тяжело вот так всё бросить и уйти. Я делала сейчас так же, а значит, мы не так уж и далеко стоим друг от друга. Я и он.

– Всё будет хорошо, – сказала, как будто это я приехала, чтобы успокоить его и забрать. – Поехали к тебе домой.

Он молча завёл мотор.

8

Электричка едет медленно. Кажется, на каждой станции она стоит дольше обычного – ни одну минуту, ни две, а пять или даже десять – так тянется время. Я смотрю на телефон и считаю секунды. Уже почти восемь, а надо успеть к девяти на Речной вокзал. Но мы уже почти на Казанском. Оттуда – на Комсомольскую. Потом до Белорусской. И в метро.

Чтобы как-то отвлечься, смотрю в окно. За окном всё знакомое и привычное. Дорога, тянущаяся куда-то вдаль, зелёный забор с дырками, чтобы можно было проскальзывать без билета. Эти дырки всё время заделывают, но они появляются вновь меньше, чем за сутки. Кое-где даже прорыли ход под забором – и можно теперь пролезать, как собака, и идти вдоль путей до станции.

Сейчас мне всё это не нужно – у меня есть билет на электричку и деньги на метро. Мне не надо, как раньше – прыгать через турникет и бежать по эскалатору вниз, как мы всегда делали с Максом.

Я еду совершенно законно – в Химки, в институт Культуры, куда поступила этим летом. В сентябре начнутся занятия, и мне надо отвезти документы, узнать расписание и познакомиться с чем-то новым там.

Недавно я включила телефон, который молчал всё лето. Из него я узнала, что Макс получил три года. Белый пропал. Костяшка окончила свой техникум, работает и снимает комнату. Гагару прикрыли. Во главе организации вновь встал её лидер и принимает новых соратников. А Пётр уехал обратно на Украину.

Мой отец не вернулся к маме, но и не женился больше. Он живёт на объектах, на которых работает. А когда работы нет, снимает квартиру, и я часто бываю там. В остальное время я почти всегда дома, и мама думает, что у меня всё хорошо. Наверное, так оно и есть. И я уже вряд ли смогу найти по памяти свой штаб. Да, в общем-то, и не хочу.

Когда-то Макс сказал мне, что, если я захочу уйти – мне нужно будет отключить телефон, и тогда исчезнет всё. Но это не так. Ничего не исчезло. Просто стало другим. И я стала другой. И город стал другим. В этом другом больше нет места чёрно-красным цветам, которые я иногда вижу, когда выхожу в Интернет. Но это больше не мои цвета.

--">