Николай Николаевич Наседкин - Наша прекрасная страшная жизнь. Рассказы

можно сказать, уже на последние угощал. Впрочем, если и отечественная новенькая «десятка» или «Нива»-внедорожник попадётся – тоже можно будет подороже сдать. Ничего-ничего, заказчики хоть и жмоты, но понимают: он, Виктор Тимошенко – специалист классный и своё завсегда отработает.

Тимоха всмотрелся в подъезжающую «десятку» цвета «мокрый асфальт» с пензенским номером, вынул из кармана пятисотрублёвую бумажку-заманку, чуть согнул ноги, качнулся, словно подгулявший мужичок, и начал призывно махать-сигналить денежной купюрой при свете уличного фонаря…

Остановись, друг!..

2

Юрий Петрович Перминов ехал на своей забрызганной «десятке» злым и усталым.

Погода, уж само собой, не радовала: мокрый снег, слякоть. Да ведь опять поверил-доверился синоптикам, будто «осадков не ожидается» – на кого ж теперь злиться? И командировка не задалась. Он так про себя называл эти поездки – командировками, хотя ездил на заработки сам, по доброй воле. Без этих добровольных экспедиций-командировок семейный бюджет затрещит по всем швам. Впрочем, он и так трещит. А что делать? Чаще, чем раз в месяц, выезжать нельзя, да и не получится. В предыдущие два раза ездил сначала в Саранск (привёз-заработал тысчонок десять), а во второй раз решил подальше забраться, в Баранов, и очень удачно тогда получилось: в общем и целом тысяч на тридцать съездил, то есть без малого тысяча долларов – весомая добавка к окладу охранника завода.

Юрию Петровичу не нравилось слово «охранник» – в теперешние времена оно явно стало синонимом понятия «холуй». Но что поделаешь? Когда-то у него были более достойные звания в прямом и переносном смыслах: сержант-афганец – лично уничтожил не менее трёх десятков «духов», имел орден Красной Звезды, медаль, был ранен… Позже – командир ОМОНа, капитан (это уже совсем недавно, во вторую чеченскую кампанию): чем не звание? Работа мало отличалась от «афганской». Его чуть было и ко второму ордену не представили, да слегка, чуть-чуть, случайно погорел-переборщил капитан Перминов со своими ребятами: зачищали один аул и в горячке заодно с бандитами десятка полтора «мирных» жителей к аллаху отправили. Да какие они мирные! Все волками смотрят – даже женщины, дети… Спалить-перепахать бы всю эту Чечню ракетами подчистую, да новую страну на этом месте построить и заселить…

Впрочем, чёрт с ними! Опять нервы из-за ничего развинтились. Хотя, конечно, обидно: из милиции пришлось уйти подобру-поздорову, заработок теперь смешной, а дочки-красавицы с каждым годом всё больше и больше маней требуют. Одна только учёба в копеечку обходится. Маша-то, старшая, ещё, слава Богу, дома осталась, в родимом педе на втором курсе учится – по стопам матери пошла, а вот Катерину, младшую, в престижный Саратовский мед удалось пристроить – деньги улетают, как в трубу…

Сегодня Юрию Петровичу удалось заработать пока всего тысячи полторы, а то и меньше. Связался, как дурак, с женщиной, а у них с наличкой всегда напряжёнка. Пора было уже в обратный путь: дома надо быть до шести утра – Катя уезжала с утренним в Саратов и, кровь из носу, требовалось выдать ей с собой хотя бы тысяч пять… И что это так сегодня не везёт? Ведь, как заведено, утром заехал, ещё в Пензе, в церковь, три свечи десятирублёвых поставил – перед Спасителем за успех дела, своему святому-покровителю Георгию Победоносцу и за упокой всех невинно убиенных…

Перминов, чертыхаясь про себя, подъехал к перекрёстку Советской и Московской – может, здесь повезёт, наконец, и пошлёт ему Судьба денежного попутчика-пассажира, который попросит даже не по городу Баранову (дурацкому грязному Баранову!) его подбросить, а куда-нибудь подальше по его родимой пензенской трассе – в Новый Посёлок или Рассказовск. Тогда б вообще никаких проблем: машин на бетонке ночью совсем немного, по сторонам – лес глухой. Километра через три-четыре съедут на обочину, как бы по нужде, Виктор Петрович быстро, пока пассажир свою заднюю дверцу открывать не начал (а пассажир будет обязательно сидеть сзади, так как переднее сидение большая коробка из-под телевизора занимает), так вот, быстро, даже особо не оборачиваясь, пшикнет ему в лицо из баллончика перцовым «Шоком», сам тут же выскочит на свежий воздух, уже с улицы дверцу пассажира рванёт, вытащит ошарашенного, перепуганного, ослепшего бедолагу и…

Остальное – дело техники. Самое главное – не смотреть в лицо жертве, не запоминать его. А самое тяжёлое – --">