Вячеслав Анатольевич Егоров - Темные очки

зрение панорамное, похоже, вижу на 180 градусов. Боковым зрением фиксирую: слева шеренга деревьев, справа монолитный бетонный забор – еще один коридор, свернув за который, попадаю на территорию с корпусами. Прохожу мимо них, и они словно темные геометрические фигуры, темными силуэтами выплывают с обеих сторон дороги из мороси. Место, где должно заканчивается линия корпуса, прямая, выглядит неточно, призрачно, плавно растворяется во влажной дымке. И за этого создается впечатление, что здание огромно и теряется где-то в вышине. Оконные и дверные проемы на фоне темного задания – густо черные прямоугольники с нечеткими краями. В этих черных кляксах чувствуется безжизненность, но они, почему то притягательны.

***

В решении текущих и иных рабочих моментов день прошел как обычно, слава Богу, без эксцессов, аварий, и инцидентов. Технические бумаги, распорядительные бумаги, еще какие-то там бумаги, – ожидается приезд надзорной комиссии.

Неоднократно на дню проходя по заводу, старался рассмотреть, что же такого было в ней рано утром. В дневном свете заводская территория, одноцветно покрашенные унылые бетонные коробки: – обычный индустриальный ландшафт. И нет в нем ничего необычного, никакой притягательности и магии.

По завершении рабочего дня, похода в школу за дочерью, световой день подошел к своему завершению. Включилось уличное освещение, настало время вечерних сумерек.

Погода за день совсем не изменилась, так же сыро, и так же моросит. Идя с ребенком, домой надеваю темные очки и здравствуй другой мир. Никуда он не делся, все время был рядом. В вечернем свете уличных фонарей он не так ярко выражен и чуть меньше притягателен. Тем не менее, из головы ушли все мысли. Глаза широко раскрыты – панорамное зрение вернулось, и впитывают в себя энергию этого мира, иду и наслаждаюсь. Я уже сам являюсь частью этого мира. Блин, если захочу я, наверное, взлечу. Смешно.

– Все! Хватит! Надо прекращать, –снимаю очки, слегка покачивая головой, отгоняю наваждение. Доченька что-то там говорит, но смысл слов до меня еще не доходит. С усилием концентрируюсь и погружаюсь в мир дочери, ее школьных забот и домашнего задания.

***

В последующие дни продолжала стоять пасмурная и сырая погода. Восприятия стало ярче, оттенки черного: – гуще и темнее. Темные силуэты зданий все также нависали как колоссы, а дверные проемы все еще манили и предлагали войти, обещая незабываемый мир.

– Может войти куда? – думал я каждый раз, проходя мимо очередного здания.

– Нет не сегодня, слишком много дел надо по работе сделать, – в очередной же раз отговариваю я себя.

– С доченькой надо позаниматься, уроки – чтоб их… лучше завтра, – рутина, связанная с выполнением обычных домашних дел постоянно поглощала все внимание.

Чем бы все это закончилось – неизвестно, но одним из вечеров оправа темных очков сломалась. Вернее сломались она днем, что то задел карманом рюкзака, где лежали очки, только выяснилось это вечером.

Заклеив оправу супер клеем, оставил очки на батарее отопления просохнуть.

– Все нормально, – убеждал я себя. – До утра высохнет.

Утром же надев темные очки, я вышел как обычно за час до рассвета и все… В смысле ничего. Как бы я не пытался воспроизвести, странность восприятия исчезла. Совсем.

– Что за… – выругался я, снимая очки. Дохнул на них, протер носовым платком и посмотрел сквозь темное стекло на лампу фонаря уличного освещения. Обычное затемненное изображение, ничего особенного.

– Может оправа плохо приклеилась? – рассматриваю место склейки. – Нет, приклеилось крепко.

Вновь надеваю очки – ничего нет. Все как обычно, только чуть темнее, все же раннее утро на улице.

– Жалко, бли-и-и-н, – в расстроенных чувствах убираю очки в рюкзак. Настроение напрочь испортилось.

***

Вечером как, обычно возвращаясь, домой с доченькой со школы думал:

– А может это к лучшему? Зачем мне другой мир? Мне и в этом мире хорошо. У меня же есть любимая доченька, – мысль о том что нужно вечером делать уроки уже не вызывали негативного отношения.

– У меня есть любимая работа. Я люблю бумаги. Очень люблю, – хорошее настроение, испорченное утром возвращалось.

Немного подумал:

– Доча а знаешь что? – спросил

--">