Татьяна Купор - Чужая мечта

не доросла она еще до того уровня, чтобы выступать на мюзиклах такого масштаба. Пока – только смотреть и учиться. Ну и, конечно же, мечтать…

Через полчаса она уже ждала такси. Стояла на улице и дула на варежки, согревая пальцы. Вроде бы смотрела прогноз погоды, но не рассчитывала, что будет настолько холодно. Или просто такси едет долго. Она стала озираться по сторонам.

Темную улицу освещали яркие фонари, неподалеку слышались голоса, шум машин. Снежная пурга заметала чьи-то следы у подъезда, под козырьком которого она стояла. Снова сердце сдавило плохое предчувствие, а в голове вспыхнул вопрос: «Может, вернуться домой?»

В этот момент к дому подъехал автомобиль. Сравнив цифры его номера с тем, что прислали ей в сообщении и убедившись, что это ее такси, Лика обрадовано влезла в салон. Ну вот, теперь можно немного успокоиться. Она закрыла глаза, прислушиваясь к негромкой танцевальной музыке, разносившейся из колонок, и постаралась ни о чем не думать…

Что-то подбросило ее, заставив очнуться. Сквозь вьюгу едва прослеживалась дорога, но девушка поняла, что такси занесло на повороте. Но, прежде чем она осознала остальное, из груди вырвался испуганный крик. Секунды превратились в бесконечность. Тело пронзила резкая боль. А потом ее накрыла темнота…

Часть 3

Бывают ли у грез сроки годности? Можно ли перестать мечтать?

Наверное, можно. Ведь мечта Анжелики просуществовала совсем недолго. Горела ярко, а потом потухла, как звезда, скрытая туманом, на которую сейчас задумчиво смотрела девушка. Сидеть у окна стало теперь ее привычным занятием. Не нужны были книги, забытые наушники теперь сиротливо лежали в нижнем ящике стола. Ничего больше не нужно! Слова врачей навсегда убили в ней желание жить.

«Забудьте. Вы больше никогда не сможете играть на скрипке!»

И сейчас этот приговор звучал в голове каким-то противным, монотонным звуком. Очнувшись, Анжелика осознала, что стучит чайной ложкой по пустой чашке.

Все бессмысленно. Тук-тук. То, чем ты жила, чем дышала все эти годы, рухнуло. Тук-тук. Искорежилось, как машина, в которой ты потеряла кисть. Тут-тук. Потеряла кисть. Тук-тук.

Разозлившись, девушка бросила ложку прямо на пол и прислонилась лбом к стене, пытаясь сдержать слезы.

В дверь робко постучали. Не дождавшись ответа, в комнату заглянула мама:

– Доченька, ну сколько ты так будешь сидеть?

Анжелика не шелохнулась.

– Иди к нам, поужинаешь…

– Как? Буду держать вилку невидимыми пальцами? – огрызнулась она.

– Все поправимо, слышишь! Да, ты потеряла пальцы, но ты осталась жива – это главное! Только мертвый ничего не может сделать, а ты можешь, если не будешь зацикливаться.

– Лучше бы я тогда умерла! – со злостью выпалила Лика, резко обернувшись. – А так что? Какой толк от моего существования? Вон, Ирка всю жизнь мечтала стать химиком, а выиграла в международном конкурсе в номинации «скрипка». Видишь, как все получилось? Если бы тогда зажало не только мою руку, но и меня саму, я бы никогда не скрипела зубами от бессилия!

– Девочка моя, не говори так! – мама закрыла лицо ладонями, худенькие плечи затряслись от рыданий.

В сердце что-то дрогнуло. Захотелось броситься к ней, обнять, выплакаться, но Анжелика не сдвинулась с места. Снова уставилась в прочерченное дождевыми дорожками окно.

– Послушай, Лика, – раздался за спиной настойчивый мамин голос. – Ты меня больше не пугай такими словами. И перестань себя накручивать! Выход есть всегда, и, кажется, мы с папой его нашли…

Анжелика устало вздохнула.

– Что нашли? Потерянную кисть? – съязвила она, не удержавшись.

– Нет. Всего лишь насадку для смычка. Чтобы невидимые пальцы держали, – тем же тоном ответила мама. – Показать?

– Спасибо, не нужно, – буркнула она. – Обойдусь.

Тяжелый вздох, мягкие шаги за спиной, едва уловимый скрип двери. И – тишина. Почти осязаемая. Похоже, Анжелика уже привыкла существовать без музыки.

Часть 4

Дождь лил и лил, отстукивая по крышам сердитую мелодию, а Анжелика продолжала стоять у афиши, не замечая, как ледяные капли пробираются за воротник плаща. Она так задумалась, что забыла открыть зонт, сжимающий в ладони. Ветер теребил отклеенный кончик бумаги, словно хотел сорвать ее и унести как можно дальше. Лика разгладила плакат и улыбнулась: сегодня на большой сцене выступает скрипачка Ирина Воробьева. Та самая, которая когда-то стояла у окна ее комнаты и слушала бессмертную мелодию о --">