Вадим Иванович Кучеренко - Сновидения

кадров «Стройгражданпроекта» женщине за конторкой, и мечты были светлыми, а планы – наполеоновскими… Но прошло не так уж много времени, а ничего от этого не осталось. Мечты полиняли, планы сморщились, словно воздушные шары, из которых вышел воздух, и, наверное, даже диплом уже попахивал плесенью, залежавшись во внутренностях огромного сейфа.

Николаю почему-то особенно запомнился именно этот сейф, серо-стальной, почти до самого потолка, бронированная дверца которого натужно скрипела, когда ее отворяли или закрывали. В нем хранилось множество человеческих судеб, немногословно изложенных в коротеньких биографиях и трудовых книжках. Николаю он тогда показался саркофагом, в который если что попадало, то исчезало бесследно и навсегда. Не прибавляла оптимизма и предпенсионного возраста женщина за конторкой. Своим слегка крючковатым длинным носом и всезнающими хитрыми глазами она напомнила Николаю бабу-ягу, самый коварный персонаж русских народных сказок. И то, что баба-яга, выхватив у него из рук своими цепкими пальцами его диплом, нехорошо усмехнулась при этом, навело даже чрезвычайно наивного в ту пору Николая на тревожные раздумья.

Предчувствие не обмануло его. Своего диплома он с того дня так и не видел. Николай временами думал, что, возможно, это было сделано нарочно, чтобы он не стыдился того, чем занимается все эти годы…

Неторопливую последовательность мыслей Николая внезапно нарушил чуждый звук. Это смачно, на всю комнату, зевнул Иван Федоркин.

– Что-то горло пересохло, – произнес он и потянулся всем своим грузным телом, разминая затекшие мышцы. Стул под ним жалобно заскрипел. На лбу Федоркина краснел четкий отпечаток ладони, на которую он до этого опирался, чтобы не клевать носом. – А не испить ли нам чайку?

Чай они пили каждое утро, как только маленькая стрелка на круглых стенных часах вставала на цифру «10», а большая замирала на цифре «12». Но предложение приступить к чаепитию, высказанное, как правило, все тем же Федоркиным, всегда казалось неожиданным и вызывало бурную радость. Потом долго обсуждали, кому идти за водой к титану в конце коридора. Чаще всего это выпадало Николаю, как самому молодому среди них. Пошел он и на этот раз, с облегчением отложив казнь сельского дома на неопределенное будущее.

В ожидании, пока в чайнике закипит вода, коротали время, чем придется: обсуждали вчерашний кинофильм, спорили о хоккейном матче, сообща разгадывали кроссворд. Давно уже было решено, что работать в оставшиеся до чаепития минуты глупо, лишь напортишь спешкой. И только Николай возвратился к своему кульману. Незавершенный проект не давал ему покоя, отталкивая и притягивая одновременно.

– Николай, – как бы между прочим поинтересовалась Нина Константиновна, женщина средних лет, рано потолстевшая, но не утратившая своей поистине детской любознательности. – Ты, наверное, этой ночью опять что-нибудь интересненькое во сне видел?

– Поделись с коллективом, Кольша, – сочно причмокивая, поддержал ее Федоркин. – Мы же все за тебя переживаем!

В углу комнаты, который занимали столы Ольги Анатольевны и Анны Александровны, двух обремененных семьями и потому не верящих ни во что романтическое подружек, сдавленно захихикали, но на них шикнули, и никто уже не мешал Николаю. Это тоже была одна из традиций их отдела. Во время утренних чаепитий Николай рассказывал сослуживцам свои сны.

Это были не обычные, прозаические сны, которые может видеть любой спящий человек. Сновидения Николая отличались от них, как небо от земли. Они были яркими, фантастическими и головокружительными, полными приключений и смертельных опасностей, из которых он, главный герой своих собственных снов, неизменно выходил победителем. Пушкинский Дон Жуан, байроновский Чайльд-Гарольд и даже капитан Грей из «Алых парусов» Александра Грина бледнели в ярком ореоле Николая, в котором он представал в своих снах.

Иногда это приводило в смущение самого Николая, и он отнекивался от рассказов. Но в это утро ему хотелось отвлечься от своих мрачных мыслей, а другого повода не находилось. И он дал себя уговорить.

Минувшей ночью Николай видел сон, в котором он был благородным рыцарем-командором Ордена Британской империи и спасал от свирепого и алчного пирата Дрейка прекрасную наследницу великого махараджи по имени Джиотсана, что в

--">