Дмитрий Андреевич Шашков - Два разговора

биологию, эволюционную теорию, – нет более стройной и доказательной теории происхождения человека.

Врач:

– Да ну что вы?.. Да, видимо тело из праха земного формировалось примерно так, как думают эволюционисты. Но ведь человек – это же не только тело! Думаю, в какой-то момент из каких-то древних хомо сапиенсов Бог избрал Адама, и вдохнул в него душу человеческую… Впрочем, это конечно бездоказательно, я признаю, но на то и вера, чтобы не было доказательств, иначе это был бы не свободный выбор веры, а опять же, принуждение обстоятельств, только на этот раз в форме доказательств… Кстати, выходит мне вы тоже врали там, в подвале, как и своим прихожанам?

Бывший священник:

– Нет, что вы, тогда я был ещё вполне себе верующим…

Врач:

– А вот я вам наврал… Насчёт того, что в старости мне было бы легко умирать, помните? На самом деле, с годами, наоборот, мне всё ужаснее кажется факт человеческой смертности, всё противоестественнее, и отсюда я тоже делаю вывод, что человек есть образ Божий, созданный для вечности!

Бывший священник:

– Ну и что же, если бы вы могли сказать сейчас что-то тому парню, – допустим, каким-то чудом, – сказать что-то тому, кто умирал тогда у нас на глазах, вы бы смогли ему сказать, что всё к лучшему, – то, что он умер, – и что Бог не должен был бы предотвратить… Войну, например… Да и всё прочее…

Врач:

– Вы судите с позиции, что жизнь его кончилась навсегда, но вы же не хуже меня, даже лучше, знаете, что христиане верят иначе, что мы «чаем воскресения мертвых и жизни будущего века». Так что и он воскреснет, и мы его ещё, наверняка, увидим живым и здоровым. А зачем нужно было прервать его временную жизнь именно тогда – это уже не наше дело… Может, он и сам виноват в этом. Может, наоборот, избавлен тем самым от какого-то зла…

Бывший священник:

– Хорошо, допустим, но зачем было мучить его перед смертью? Почему тогда умирающие не умирают хотя бы мгновенно?!

Врач:

– Не могу точно объяснить, зачем это нужно, но точно знаю, что, если и Сам Бог сошёл на землю, жестоко страдал на кресте и умер, как самый несчастный из людей, значит, это зачем-то да нужно.

Бывший священник:

– Ну, со страданиями Христа как раз всё понятно – наше искупление. А зачем простым людям-то?

Врач:

– Да нет, не всё понятно со страданиями Христа! Неужели для искупления недостаточно было одной смерти Сына Божьего? Зачем ещё и страдания?.. Может, потому что, если бы Он оставался только на высоте Своего совершенства, недоступный человеческим страданиям, то как бы мы удостоверились в Его любви к нам?.. Впрочем, не могу сказать, что мне это понятно. Со страданиями простых людей как раз понятнее: что-то это значит в их собственной жизни, у каждого своё… Мне вот тоже немало пришлось пострадать на войне, – хоть и не так, а скорее морально, – но без этого я не был бы сейчас тем, кто есть. Не в социальном или профессиональном, конечно, смысле, тут я по-прежнему врач, а в личном, в духовном…

Бывший священник:

– Пострадать, чтобы прийти к Богу? Я и сам так раньше часто говорил… Ну и где же тут свобода?

Врач:

– Да нет, свобода на месте – не все же из-за страданий приходят к Богу. Это скорее просто опыт – кто-то сделает на основе этого опыта один выбор, кто-то другой. Опыт страданий просто заставляет отвечать, ставит вопрос…

--">