Денис Викторович Прохор - Дедовский подгон. Рассказ спецназера

Денис Прохор Дедовский подгон. Рассказ спецназера

Сегодня много про Чуму и немного про теодицею. Со вторым персонажем все просто и ясно. Теодицея, если кто до сих пор не в курсе, это про то, что много зла не бывает. И не будет. Добро все порешает верно. Потому как вроде бы оно и есть Бог. С Чумой посложнее. Нет в нем предельной однозначности как во мне или Николаиче. Мы точно знаем: зачем и почему мы делаем нашу работу здесь на Украине. Деньги, звездочки, мощная пенсия – это без сомнения. Кривляться нечего, если правда. Но и за деньги не у всякого духа хватит получить, а главное знать, что получишь вместо льготной ипотеки куском бомбического чугуния по светлой башке. По твоей персональной башке, если что. Такой важной, талантливой и необходимой. Важно еще вот что. Мне кажется, что мы с Николаичем и без этого финансового обвеса, как говорится: «Добровольцы, два шага вперед!» Это я стал понимать по прошествии времени и мыслей. Очень личным оказалось это дело для нас. Тем кому 35 с плюсом. Мы видели 1991 год. Нам он не понравился. Не мы его решали. 2022-й нам нравится больше. Его точно решаем мы.

У Чумы в анамнезе нет никакого 91-го. Есть неоднозначные и не свои воспоминания русского парня 25-ти лет от роду. До казуса в Константиновке ничего у него внутри не жгло и не горело. Он делал свою работу. Здорово делал. Один из лучших разведосов в нашем Южном округе. А еще он живой и рыжий. Во всех случаях и с ног до головы. И веснушки! Они у него повсюду. На тяжелых боксерских ладонях, на короткой и сильной шее, на длинном смешливом лице и дальше. Да, дальше. Из них, из бесчисленных веснушек растут густые и несгибаемые желтые волосы. И характер никакой не нордический, а такой же. Веснушчатый.

– Воевать надо без злости. – говорит Чума. – По-доброму. Стильно. Молодежно. Искандерно. А вы ( это он про меня и Николаича) наворачиваете: «Деды! Победа! До последнего Зеленского!» Вроде бы мужики толстостенные, а по эмоциям скачете как зайцы. От ромашки до какашки и обратно.

До недавнего времени был у Чумы резон так говорить и действовать. Но вот, что случилось с нашей героической и непобедимой ДРГ под городом под Соледаром. Чистили мы очередную Константиновку. Там в чем была закавыка. После Северодонецка и Лисичанска «несчастный неприятель наш» поменял тактику. То есть, как ехал на конечную станцию «Капитуляция Безоговорочная» так и продолжил, но теперь по другому маршруту. Значит, вот что они придумали на свою хворую голову. «Микол» мобилизованных оставляли на позициях в населенных пунктах, а кадровые по лесопосадках и промзонах шарились. Работало это следующим образом. Наша арта Микол в погреба с закатками посадит, а тогда броня с пехотой выдвигается на штурм укрепа. Ну как на штурм. Скорее зачистку. А в это время из леса или мертвого советского цеха прямо в незащищенный бок прилетает. Картина не хорошая, но эпическая. Тогда скучали наши родимые железяки в диких, нестриженых полях. Дальнобойные носы повесили. Обгорелые и грустные. Вот, значит, чтобы они не скучали и «стопятьсотая» Константиновка не лежала богопротивным камешком в берце русского солдата, мы свою охоту охотили. В охотку…

Выдвинулись утром. Росистым и ворсистым. Знаете, когда у солнца едва-едва ободок красный на горизонте, а туман плотный и кожу чешет. Руки, шею. Там, где достанет.

– Рыбалистый будет день. – сказал Николаич. Он втянул в себя утренний воздух. Подержал внутри, проанализировал и сам с собой согласился.

– Рыбалистый. Карась, плотва такое любят. Чтобы холодок воду не трогал. Мимо над рекою стегался.

Мы с Николаичем замерли. Еще немного, ей-богу, за руки бы взялись. Такая благодать вокруг разлилась. Облака над туманом – пёрышки. Луна тоньше папиросной бумаги. И тает, тает, лупоглазая, прямо на глазах. Словно, и не было ее, а ведь была. И будет. Жить вот хотя бы ради этого стоит, чтобы посмотреть какой она вырастет эта луна сегодняшним вечером. Это все я подумал. И Николаич, наверное, про это. Может другими словами, но знаю, что со мной в одну точку. В любом случае, выдохнули мы от этой красоты трехсот шестидесяти градусной одновремено. И на этом все. Чума пришел. Принес заряженные РПГ-22 и суровую реальность.

– Чтобы вы без меня делали, старичье. – Чума передал мне одну РПГшку и я закинул ее за спину поверх тощего тактического рюкзака.

– Вот еще. – Чума бросил мне пачку «Парламента».

– Ничего себе. Где взял? – удивился я.

Чума улыбнулся. Всем сразу. Зубами и --">