Ханс Кристиан Браннер - Мальчик и мышонок

листать книгу, пока не найдет картинку. Может быть, солдаты умерли, так же как дедушка, которого однажды вдруг не стало? Но ведь дедушку забрал к себе Бог, там был большой зал, ярко горели огромные свечи, было много цветов и все люди почему-то молчали. Говорил один только дядя Эмиль, он был в длинном черном сюртуке, и голос у него был чудной, совсем не такой, как обычно… Когда умер дедушка, все было очень красиво, но если человек умирает лунной ночью в поле и никто об этом не знает? И где взять столько цветов и свечей, чтобы хватило на всех? Но самое главное – дедушка умер не по-настоящему, он только погостит у Бога и вернется – так сказали и мама и Гокке. В один прекрасный день в дверь позвонят, и Бёрге увидит дедушку в широкополой шляпе и со свертками под мышкой… Под мышкой – да, но ведь у многих солдат на картинке нет ни рук, ни ног. Как же вернутся они? Или Бог любит только такие души, у которых все цело? Наверно, души, как и люди, делятся на два рода. Одних Бог помещает в большой зал, среди цветов и свечей, а других так и забывает на поле, где они постепенно смешиваются с землей… Конечно, можно было бы спросить об этом у мамы или Гокке, но, кто знает, вдруг они сами пристанут к нему с расспросами и все кончится тем, что ящик с книгами в белых переплетах исчезнет.

Но однажды солдаты скрылись в земле. Прямо на глазах у Бёрге они внезапно превратились в белые и черные пятна на бумаге, их просто не стало. Это произошло в считанные секунды, они уже не вернулись обратно в ящик; пухлая ручонка положила книгу на пол и никогда больше к ней не прикасалась. Что за чудо? Бёрге широко раскрыл глаза, вытаращились в изумлении мутные чердачные окна, и садовый столик, валявшийся на чердаке, вылупил свой круглый белый глаз. Бёрге затаил дыхание, замер весь чердак, дождь с ветром тоже стихли и прислушались. В целом мире раздавался сейчас один-единственный звук – это маленький мышонок проворно сновал среди старой садовой мебели. Не какой-нибудь сахарный мышонок или белая мышь с красными глазами, а настоящий серый дикий мышонок с черными блестящими глазками!

Бёрге случалось видеть мышей и раньше. Однажды дядя Эмиль даже подарил ему мышку, она могла бегать по ковру совсем как живая, и мама с дядей Эмилем смеялись, глядя на нее. Но когда Бёрге взял мышку в руки, оказалось, что она крашеная, твердая и внутри у нее колесико. Бёрге не мог полюбить такую мышку, он нарочно забыл ее в саду, и она потерялась. Потом он видел двух белых мышей в витрине магазина в Копенгагене. Гокке даже остановилась возле витрины, чтобы доставить Бёрге удовольствие, но разве это удовольствие! Посреди витрины стояла клетка, а в клетке был устроен проволочный барабан, в котором сидели две мышки, мышки надеялись убежать из своего барабана, из клетки, из витрины, но убежать не получалось, они только напрасно перебирали лапками и крутили барабан. А перед витриной толпились взрослые и смеялись точно так же, как мама с дядей Эмилем смеялись над заводной мышкой. Все это мгновенно пронеслось в памяти Бёрге и показалось жалким и ненужным по сравнению с тем, что было у него теперь – ведь у него появился настоящий, живой серый мышонок, который бегал без всякого колесика и куда ему вздумается, со временем этот мышонок станет ручным и будет есть у него с ладони!

А пока что… У Бёрге даже защекотало внутри от этого дивного зрелища. Мама, Гокке, все-все, бегите скорей сюда, смотрите, мышонок ест! Он сидит на задних лапках, опираясь на хвост, как будто за настоящим столом, накрытым белой скатертью, и теребит что-то передними лапками с крохотными коготками, словно выколупывает ядрышки из орешков, мордочка у негр подрагивает, и все тельце подрагивает, и круглые ушки восхитительно торчат над головкой. Каждой жилкой Бёрге ощущает радость, ему хочется подкрасться поближе и прикоснуться к мышонку, очень нежно, одним пальчиком, погладить ему спинку. Осторожно-осторожно, широко раскинув руки, Бёрге выпрямляется. Теперь всего один шаг, крохотный шажок на цыпочках и… Руки Бёрге разочарованно опускаются, бурлящая радость угасает. Мышонок сбежал! Раз, и нет его!

Однако не все потеряно! Мышонок живет здесь, на чердаке, чердачная пыль пропитана его запахом. И если Бёрге каждый день будет подолгу наблюдать за ним, не пытаясь его потрогать, в конце концов мышонок начнет есть у него из рук.

Когда Бёрге спускался по лестнице, ему рисовались заманчивые картины: у мышонка на чердаке есть норка, в которой --">