Роман Романов - Виктория, или Чудо чудное. Из семейной хроники

магнитофона был нелепейший дизайн: шершавая на ощупь рабочая поверхность черного цвета, по бокам – две коричневые панели из полированного дерева (под стать тогдашней мебели), спереди – пластмассовая пластина из серых квадратиков, защищавшая встроенные динамики, – словом, жуть необыкновенная, но моим и Викиным восторгам не было предела. Еще бы, сбылась наша давнишняя мечта – теперь у нас будет вся музыка, какую только можно пожелать!

Магнитофон купили вроде бы для меня, но в оборот его, конечно же, взяла сестра. Прежде чем дома появились катушки с полноценными музыкальными альбомами, Вика изощрялась в записывании через треугольный микрофончик, шедший в комплекте. То, как она это делала – отдельная история.

За стеной у нас жил сосед, отличавшийся пристрастием к современным исполнителям и популярным группам: частенько можно было слышать, как из его комнаты доносятся совершенно чумовые мелодии. Так вот, однажды Вике в голову пришла гениальная идея: поставить магнитофон прямо к соседской стене, дождаться, когда он врубит музон, и записать песню-другую через микрофон, приставив его к месту, откуда звучало громче всего. И ведь дождалась, и успела настроить запись, и «украла»-таки знаменитую композицию «Лестница в небо» – то была ее первая победа в добывании музыкальной информации «шпионским» способом, а со временем она таким макаром записала чуть ли не целую катушку.

Освоившись с четырьмя дорожками, кнопками, рычажками и штекерами этого сложнейшего механизма, Вика начала создавать настоящую фонотеку. Иногда она приглашала домой подруг, обладательниц интересных записей, и те приходили с собственными магнитофонами, чтобы сестра могла переписать их музыку. В гостиной раскладывали обеденный стол, ставили «лицом к лицу» два аппарата, таинственным образом соединяли их шнурами и по нескольку часов перегоняли альбомы с одной катушки на другую. Благодаря тем записям я впервые познакомился с Pink Floyd, Scorpions, Led Zeppelin и другими легендарными западными группами. Меня неизменно очаровывала атмосфера, царившая на этих посиделках «посвященных», но рок-музыка так никогда и не стала моей любовью.

Зачастую Виктория сама уходила к кому-нибудь на сеансы звукозаписи. Она накрывала магнитофон черной крышкой, брала его за ручку, как чемодан, и начинала обход приятелей. «Снежеть-203» весил килограммов пять, а то и все шесть и, должно быть, жестоко оттягивал руки двенадцатилетней девочки, пока она таскалась с ним по окрестностям. Но Вика, как пить дать, даже не замечала тяжести: ей безумно нравилось, что люди завистливо смотрят на ее ношу, потому что в то время далеко не каждая семья могла позволить себе такую дорогую покупку.

Из всей музыки, записанной на наш первый, незабываемый магнитофон, я по сей день считаю самым удачным приобретением сборники блатных песен. Это был поистине знаковый продукт советской эпохи – яркая и остроумная альтернатива заказным политизированным песням, лившимся с телеэкранов и из радиоприемников. Мелодии классического одесского блатняка были просты, но удивительно органичны и, главное, запоминались в два счета. А слова, какие потрясающие слова в этих песнях – в них жизнь так и бьет ключом! И пусть персонажи текстов – сплошь жулье, ворье да фарца, зато там в помине нет пафоса и призывов к непрестанному подвигу – всей этой тошниловки, присущей официальной советской культуре.

Помню, мы с сестрой украшали гостиную к Новому году: развешивали гирлянды, вырезали снежинки и лепили их к потолку на длинных нитях. К нам присоединилась соседская девочка Света, лучшая подружка Вики, и попросила включить какую-нибудь музыку, чтобы было веселее. Та и включила блатные песни – она записала их накануне и еще не демонстрировала мне.

Один за другим зазвучали фееричные шедевры доселе неведомого жанра: «В шумном балагане», «На Дерибасовской открылася пивная», «Я жиган московский, я король шпаны», «Холера», «С добрым утром, тетя Хая». Мы со Светкой забыли про новогоднюю мишуру и, подперев подбородки кулачками, сели по разные стороны стола, посреди которого гордо возвышался магнитофон. Не в силах оторваться, мы как заколдованные слушали это роскошество, а Вика только хохотала и потешалась над нами: «Что, проняло, пупсики?! Да, это вам не «Спят усталые игрушки»! Все, живо встали и начали украшать елку дождиком».

В моей памяти эти песни так и остались навсегда связанными с ощущением близкого праздника и радостным --">