Татьяна Петровна Софронова - За Ореховой горой

в тот же день обо всем рассказал Юлькиной маме. Как будто им в учительской больше поговорить не о чем. И зачем только мама пошла в педагоги?! Никакой свободы детям…

Во-вторых, перед началом следующего урока Игорь Степаныч остановил Юльку в дверях класса и сказал, чтобы она перед ним при всех извинилась, а то он ее, видите ли, в класс не пустит.

– Ну и ладно. Не пускайте. Не очень-то и хотелось, – сказала Юлька, удивляясь собственной наглости, и вышла в коридор.

С тех пор она стала прогульщицей.

Поначалу было немного страшно. Так неожиданно из прилежной ученицы превратиться в изгоя. Потом стало весело. В глазах одноклассников Юлькина дерзость пока что выглядела геройством. Географию она и без учителя неплохо дома изучала – читала один параграф за другим.

Благодаря репутации отличницы, к Юльке не возникало вопросов ни у учителей, случайно встречавших ее в коридоре во время урока, ни у техничек. Мало ли зачем она могла выйти? За мелом, например, или в туалет. И все географии, вместившиеся в последние две недели, она спокойно проболталась по школьным закоулкам.

Юлька задумчиво брела по коридору и размахивала свежевымытыми руками. Вдруг перед ней, как из-под земли, выросла завучиха, Ольга Ивановна, носившая с незапамятных времен прозвище Оля-груди. Юльке пришлось вильнуть в сторону, чтоб избежать столкновения с ее могучим бюстом.

– Юля, ты почему не на уроке?

Можно было, конечно, и соврать что-нибудь, но – смысл?

– Меня Игорь Степанович выгнал.

– Почему? – Ольга Ивановна искренне удивилась.

– Плохо себя вела, – с улыбкой сказала Юлька.

– Ну-ка, пойдем! – женщина решительно взяла юлькину руку в свою пухлую ладонь и повела за собой.

Игорь Степаныч сопротивляться завучу не стал. Юлька спокойно уселась на свое место и стала искать в атласе полезные ископаемые возле Уральских гор.

Когда урок закончился, географ велел ей задержаться.

Он дождался, пока все ребята выйдут из класса, закрыл дверь, засунул руки в карманы брюк и встал перед Юлькиной партой. Она отклонилась на стуле назад.

Две недели назад Михеев был для нее просто учителем: он рассказывал – она слушала, он задавал – она выполняла. Правила игры были просты и понятны. И вдруг эти заученные роли потеряли всякий смысл. Перед Юлькой стоял невысокий мужчина в очках, клетчатой рубашке и брюках, туго затянутых ремнем. Почему-то ей невыносимо смешными показались его черные усики под острым носом.

– Ну? Что скажешь? – поинтересовался Михеев.

– А что вас конкретно интересует? – уточнила Юлька, качаясь на стуле.

– Не наглей! Ты прекрасно знаешь, что меня интересует! – зловеще произнес Игорь Степаныч.

– Очки?

– Ты издеваешься надо мной?!

– Нет, я не издевалась. Мне просто хотелось быть похожей на вас. Вы такой красивый.

Географ резко грохнул кулаком по парте. Юлька вскочила, уронив стул.

– Вот дикий! – пробормотала она себе под нос.

Михеев отбежал к окну, сжимая кулаки.

Юлька забрала сумку и вышла из класса.

Возле раздевалки ее ждала подружка Маринка, с которой они жили на одном конце поселка и всегда вместе ходили в школу и обратно.

– Ну как? Сильно тебе попало? – участливо спросила она.

Юлька с усмешкой махнула рукой:

– Псих-одиночка.

Девчонки вышли на крыльцо. Для конца сентября день был на редкость теплым. На фоне ярко-синего высокого неба особенно красивыми казались желтые леса, спускавшиеся с окрестных пригорков к Раздолью. Юлька глубоко вдохнула по-осеннему сладковатый воздух и медленно-медленно выдохнула.

Дома младшая Юлькина сестра Аня, темноволосая черноглазая пампушка, играла со своим личным котом Харговендом. Правая половинка его мордочки была белой, а левая – черной. Анька нашла котенка в начале лета в придорожной канаве и нарекла в честь главного злодея из индийского фильма «Враг». Кот был нисколько не злой, до полного бешенства его обычно доводила хозяйка.

Больше всего Харговенд не любил Анькину ладошку с растопыренными пальцами, занесенную над его головой. Он сразу прижимал уши, вздыбливал шерсть и истошно орал на весь дом. Потом начинал быстро-быстро топтаться на месте и, наконец, отчаянно кидался на Аньку, оставляя ей глубокие царапины. Она добросовестно мазала их йодом и вскоре снова принималась за свое.

– И тут дурдом, – пробурчала Юлька, закрывая за собой дверь на защелку.

Наконец-то одна…

Юлька сняла школьную форму, проводила взглядом медленно проехавший за окном --">