Анастасия Шиллер - Мужчина с чемоданом

– Ну вы даёте! – он с трудом взял себя в руки. – Вот так великий творец, не признавший собственное творение. «Мужчина вышел из здания вокзала и направился к стоянке такси. В руке он держал старомодный чемодан…» Вспомнили?

– Вы…

– Да, Айзен, я – мужчина с чемоданом. Такой, каким вы меня создали. Может, называть вас папой? Ахахаха!

– Но, позвольте, это же…

– Невозможно? Ну почему же! Параллельные вселенные, созданные реальности – феномен известный, хоть и мало изученный. Вы же писатель, Айзен, вам ли не знать, что мир шире, чем человеческие представления о нем!

– Тогда почему вы, кхм, голый? В моем романе, помнится, все персонажи были одеты, – не то, чтобы я поверил его словам. Скорее всего, это просто какой-то псих, свихнувшийся поклонник или, наоборот, недоброжелатель. У каждого известного писателя таких наберется на пару клиник. Нужно вызвать полицию, но так, чтобы не спровоцировать его. Мало ли, что в чемодане, может, он набит взрывчаткой.

– Может, в вашей голове я и был одет. Но на страницах романа вы меня описали именно так – мужчина с чемоданом. Потом, правда, обмолвились ещё про шляпу – вот спасибо! Без шляпы приличному человеку никуда. Да. А что не написано – того и нет. Холодно, знаете ли, зимой вот так разгуливать.

– Простите, я не знал…

– Вообще-то, об этом уже писали. Братья Стругацкие, например, ещё в 60-е годы описали вселенную фантастических романов. Они вообще многое понимали, хоть и русские. Не читали?

– Фантастику? Нет, увольте, эти сказочки для взрослых… Тем более, советскую. По-моему, все, что есть хорошего в русской литературе, было написано до революции.

– Вы так считаете? Впрочем, неважно. Я здесь не для того, чтобы пенять вам на отсутствие штанов.

– А для чего же?

– Я пришёл из-за Камиллы.

Часть 2.

Стемнело. Я растопил камин и убедил гостя надеть мои брюки и свитер. Прихватив бутылку, мы переместились в кабинет.

– Не такой уж ты хороший писатель, Айзен, – его язык слегка заплетался, но взгляд оставался ясным. – Ты ведь забыл про меня, верно?

– Что? Нет…

– Забыл! Для чего ты вообще меня придумал? Что я дал сюжету? А я тебе скажу – ни хрена не дал! У меня даже имени нет, просто мужчина с чемоданом. Спасибо, уточнил, а то много у нас там этих, бесполых.

– Но я…

– Ты хотел сделать меня главным подозреваемым, да? Я так и понял! Иначе зачем я тебе сдался. Но передумал, так? Решил, что этот смазливый молокосос Кент даст более эффектную развязку. Конечно, он такой неоднозначный, читатель до самого конца будет сомневаться: а вдруг и правда он убил?

– Я просто подумал…

– Ты ему даже полный прикид нарисовал, не поскупился: джинсы, рубашку. Зааапонки. Ты хоть понимаешь, как это безвкусно, джинсы и запонки? И мокасины, черт возьми! Правда, без трусов он там себе все в фарш стёр. Как я хохотал! Да. Но про меня-то ты забыл!

– Ну…

– Да я не против! Все равно не зря это было – ведь я встретил Камиллу.

– Как же? Ведь в романе…

– А ты думал, действие романа ограничивается тем, что ты написал. Нет, дружок. Это костюм я не могу достать, если его нет на бумаге. А в действиях своих я более, чем свободен. Да ты сам дал нам для этого кучу возможностей!

– Я?

– Нет, черт возьми, папа римский! Ты, мой милый создатель. Ты оставил белые пятна в сюжете, которые мы использовали по своему усмотрению. Куда, по-твоему, я отправился с вокзала? Не думал об этом? А я, знаешь ли, гулял по городу, да и встретил ее.

– Но как?

– Как-то так. Видимо, она в это время тоже жила вне твоего поля зрения. Или вот, например, когда убили Коннора, где была Камилла?

– В опере…

– Конечно! Признайся, ты думал навести полицию и на неё! Ведь опера, да ещё отдельная ложа – прекрасная возможность незаметно ускользнуть и обтяпать какое-нибудь дельце. Прикончить мужа, например. Главное, вернуться до антракта, а потом мило болтать и фотографироваться. Куча свидетелей, идеальное алиби. Так?

– В принципе, да.

– Вот видишь! Мы этим воспользовались. Камилла не стала высиживать первый акт – она, кстати, вообще не любит оперу. Вместо