Петр Немировский - РЫБАК, СИКАРИЙ, АПОСТОЛ

ответил Симон. 

— Нашел нас легко? Надеюсь, хвоста за тобой нет. У тебя кинжал с собой?  

— Нет, я спрятал кинжал в Гефсиманском саду, мне он пока не нужен.

К Симону стали подходить другие мужчины, знакомясь с ним. 

— Заканчивайте болтовню, у нас мало времени, — сказал мужчина в черном плаще. Судя по тону, он был среди них главным. 

На столе лежали длинные мечи с кожаными рукоятями, ножи с кривыми лезвиями, бронзовые нагрудники и сваленные в кучу туники с темными пятнами запекшейся крови. На одном углу стола поблескивала горсть серебряных монет. 

Мужчина в черном сложил в мешок оружие и доспехи:

— Передадите это Руфу, он тоже организовывает отряд сикариев, ему это сейчас пригодится. А деньги отдадите главному коэну в храме. Все понятно?

— Да, Элеазар, — ответили ему. 

Возникла недолгая пауза. Все смотрели на Элеазара, ожидая от него новых указаний. Он стоял, слегка раскачиваясь взад-вперед, словно размышляя о чем-то. Неожиданно повернулся к Симону. Положил ему руку на плечо и крепко сжал:  

— Ну, здравствуй, рыбак. Значит, ты пришел к нам и готов идти с нами?  

— Да, — тихо ответил Симон.

— Хорошо, проверим тебя в деле. Завтра ночью, в третью стражу, ждем тебя у Сионских ворот. 

ххх

Следующей ночью, в третью стражу, возле Сионских ворот были убиты два римских солдата.  

Но Симона среди нападавших не было. Он не пришел. 

Глава 4

 Толпа повалила следом за отрядом. В полумраке Гефсиманского сада, озаряемом вспышками факелов, мелькали силуэты римских воинов, их поднятые копья и мечи. Раздавались окрики идущего впереди стражника — он требовал очистить дорогу и расступиться.

За отрядом семенили рабы первосвященника. Один из рабов прижимал к голове окровавленную тряпку — во время ареста Иисуса Симон кинжалом отсек ему ухо. 

С близлежащих дворов сбежались люди, лаяли собаки. 

Напрягая зрение, Симон, идущий сзади со всеми, видел светлый хитон Иисуса, мелькавший между красных плащей. 

— Равви! Равви! — кричал он, размахивая руками, надеясь, что Иисус оглянется и увидит его.

Иисус, действительно, вдруг оглянулся и на мгновение остановил на Симоне взгляд. Было темно, и Симон не увидел глаз Учителя. Но он почувствовал взгляд этих глаз — заплаканных, скорбных, даже растерянных...  

— Прочь! Прочь с дороги! — кричал воин, несущий факел, обрушивая на всех вокруг ругань и проклятия.  

— Я с тобой, Равви, с тобой, — шептал Симон.

— Прочь, прочь! — кричали солдаты, поднимая факелы как можно выше, когда они вышли из сада и уже не было опасности устроить там пожар. 

«К сикариям, быстрее к сикариям! Просить у них помощи!» — подумал Симон и, спрятав кинжал, побежал по уже знакомой дороге.                      

ххх

Холодная, очень холодная ночь. А днем-то было так жарко. Столько пыли поднималось над улицами Иерусалима, что трудно было дышать. Сколько жертв было принесено Всевышнему в эту Пасху, сколько воскурено благовоний! Тучные тельцы, горы овец и баранов лежали на каменных жертвенниках по всему Иерусалиму, на белых его древних камнях. 

Жертвенные костры пылали на Елеонской горе, и возле всех семи ворот у входа в город, и возле дворца Ирода Великого. Но более всего их пламя полыхало в Храме, где первосвященник Каиафа, облаченный в золото и пурпур, в окружении коэнов и левитов, кропил жертвенное мясо и произносил молитву молитв: «Шма, Исраэль! Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь – един есть!..»  

Пасха! Праздник освобождения! Помни, иудей, о том, что ты был когда-то рабом в Египте. Великий Моисей вывел тебя из рабства. Скоро придет новый Моисей и поведет народ к новой свободе! Шма, Исраэль!.. 

Весь день возносились молитвы, и клубился дым над святым городом. Весь день пили вино, пели и плясали. Но уснул Иерусалим. На пустынных ночных улицах оставались только разорванные корзины, груды подгнивших овощей и фруктов, рассыпанная мука. 

Глава 5

В Синедрионе еще продолжался суд над арестованным Иисусом, а в одном из недостроенных зданий в Верхнем городе собрались сикарии, вооруженные сиками и клинками. 

План был такой: Исав, Элеазар и два других сикария ждут в укрытии сигнала, а Симон в одеянии монаха-назорея сидит неподалеку от них, у дороги. Когда из Синедриона поведут к Пилату арестованного Иисуса — на допрос и для вынесения --">