Алексей Андреевич Логунов - Куликовские притчи

лес, сплетали на березах из гибких ветвей качели и с песнями катались на них. Они были похожи на лесных русалок. Домните, у Пушкина: «Русалка на ветвях сидит»? Может быть, это сказано как раз о них.

Однажды отправилась в лес со взрослыми девушками и Забава. Шла-шла, да устала и свернула на батюшкино поле. А там и пшеницы не видать — один осот да колючий чертополох. Вдруг слышит чей-то ворчливый голос:

«Ух, ух, травяной дух…»

Оглянулась, а в сорняках сидит Житный Дед, колючки из бороды выбирает.

«Забава, умой меня!» — говорит.

Принесла девочка воды из родника, стала умывать Житного Деда, а с неба вдруг как хлынет дождик! Вымокла она до нитки, а Житный Дед ее не отпускает от себя, привередничает:

«Забава, расчеши мне бороду!»

Борода у него наполовину соломенная, наполовину травяная. И так свалялась, что ее граблями не расчешешь. Забава все пальцы исколола, но разобрала Житному Деду бороду по прядочкам, в кольца ее завила. И так ему это понравилось, что он давай в ладоши хлопать да через голову кувыркаться. А сам все приговаривает:

«Ух, ух, соломенный дух!»

А сам из бороды травинки выдергивает, а соломинки оставляет. Кувыркался-кувыркался — и пропал. Глядит Забава, а пшеница стала чистая-чистая, куда и сорняки подевались, будто кто их выполол. Только кое-где мелькают в ней васильки, синие-синие, как глаза у Житного Деда…

Пришла пора убирать урожай, а брат все не возвращался. Разыскала Забава батюшкин серп и пошла в поле. Целый день жала пшеницу и вязала снопы. Жалко соседям девочку, но каждый спешил сначала на своем поле управиться. Дали добрые люди ей лошадь, чтобы снопы в ригу перевезти, а тут ночь. Да такая темная — ни зги не видать.

Тут и появился откуда-то Житный Дед. Бегает босиком по колючей жниве и в ладоши хлопает:

«Ух, ух, хлебный дух!»

Потом взял у Забавы серп и закинул в небо. Зацепился серп за облако, превратился в молодой месяц — светлынь в поле! Сложила Забава на телегу снопы, глядит, а Житный Дед уже на возу. Фыркал, фыркал — и уснул. Так, сонного, и перенесла его Забава в избу, положила на лавку. Утром посмотрела, а на лавке вместо Житного Деда пшеничный сноп лежит. Долго не трогала его Забава, а потом обмолотила и ссыпала зерно в общий закром.

Научилась она и хлебы печь. Люди говорят, на вид они были неказистые, но зато съешь кусочек — и сыт.

Вот с тех самых пор и живет в народе обычай — последний сноп с поля приносить домой. Его ставят в горнице, в передний угол. В этом снопе Житный Дед и зимует. За зиму он так съежится, что станет не больше пшеничного зерна. А весной просыпается и начинает свою жизнь сначала…

В ИВАНОВКЕ

— Вот и Ивановка! — объявил шофер, вылезая из кабины. — Приехали, ребята.

Ксюша Касымова, не дожидаясь, когда откроют борт, первая спрыгнула на землю. За ней посыпалась вся наша бригада.

— Где мы только не работали! — тараторила Ксюша, проворно оглядываясь вокруг. — В Ключевке, в Баранчиках, в Епифани, даже в каких-то Рогачах… А в Ивановке первый раз, а, дядь Лень?

— Самая дальняя деревня в районе, — говорю я. — Но и сюда добрались.

— А живут здесь, наверное, одни Иваны. Интересно, председатель тоже Иван?

— Иван Фомич. Между прочим, молодой-неженатый.

— Ин-те-ресно! — протянула девушка.

Эта скуластая быстроглазая татарочка в Межколхозстрой пришла недавно, после окончания ПТУ. И ей действительно все интересно: и сама работа, и новые люди, и тихие полевые дороги, по которым мы кочуем из села в село.

Ивановка — деревня обычная, похожая на все остальные, в каких приходилось нам бывать. Вот почему, наверное, показались давно знакомыми и вылинявший флаг над правлением колхоза, и пруд, засеянный гусиным пухом, и разноликие избы…

Нашей бригаде предстоит здесь (для начала) построить типовой крестьянский дом. Кирпичный, под шифером, с большими светлыми окнами и амбаром.

«Чтобы все было в лучших традициях крестьянской усадьбы», — пояснил председатель. Он заскочил к нам на своем вездеходе-«уазике» где-то в середине дня, когда мы уже разгрузились, немного освоились и приступили к работе. Иван Фомич поинтересовался, как устроились на новом месте, не нужно ли чего. Но из машины не вылез, разговаривал сидя за рулем, и рабочим это не понравилось.

— Для кого же строишь такой шикарный домик? Для начальстве небось? — невинно, со скрытой усмешкой спросили --">