Мария Кузьмина - Путешествие на остров Синепупа

мысленному взору предстала картина того, как она в спешке засовывает копну отрезанных волос в наволочку… Анна-Мария прокашлялась и произнесла:

— Здесь то, что было моим, но никогда больше моим не станет, — и показала на мешок.

— Громче, громче говори, тут глухой лес, ничего не слышно…

Анна-Мария повторила загадку. Тогда Старик зашевелил губами и принялся ходить вокруг дома, слегка жестикулируя. Отшельник не торопился, и отгадывание продолжалось довольно долго, так что Анна-Мария уже много раз успела отругать себя за такую глупую загадку. Вдруг Старик остановился прямо перед ней и, хлопнув себя по бокам, заявил:

— Не знаю! Мне нравится твоя загадка! Какой твой вопрос?

— Мне нужно попасть на остров волшебника Синепупа, — пробасила Анна-Мария, — я прошу Вас показать мне дорогу туда.

При слове «Синепуп» Старик почему-то злорадно усмехнулся.

— Дам тебе Змеееда, он тебя туда доставит, к мосту. — Старик повысил голос: — К мосту, говорю! Оглохли тут все, не слышно ничего!

Тут Анна-Мария заметила у изгороди коня с крыльями. Она была уверена, что, когда она подошла к дому, никакого крылатого коня тут не было! Старик отвязал Змеееда, подвёл его к Анне-Марии, которая осторожно забралась на спину и уселась между крыльями.

— Хороша твоя загадка, — сказал Старик, поглаживая коня по густой светлой гриве. — Какой ответ-то?

Пока Анна-Мария раздумывала, говорить или нет, Змееед начал разбег.

— Волосы, это мои волосы! — прокричала она Старику. Крылатый конь быстро набирал скорость перед тем, как взлететь. До Анны-Марии донеслись слова Старика:

— Громче, громче говори! Тут глухой лес…

Полёт на Змеееде был прекрасен! Ничего удивительнее Анна-Мария никогда в жизни не испытывала. Поначалу полёт не был плавным, она качалась и подпрыгивала на спине Змеееда, как на обычном коне, скачущем галопом. Но вдруг, набрав нужную высоту, конь уже не «скакал», а плыл. Тогда Анна-Мария увидела, что они летят прямо на облако. Пролетев через облако, они стали насквозь мокрые! «Я сейчас заледенею», — подумала Анна-Мария. Действительно, колючий холод пронизал её, но вот, они спустились ниже, и потоки тёплого воздуха понемногу просушили одежду княжны, а грива коня снова стала приятной наощупь.

И тут Анна-Мария увидела остров. Сначала она увидела стрелу моста, протянувшегося от берега к невидимой точке, а потом, когда конь спустился ниже, она различила игольчатые пики башен замка и даже разглядела три стражи.

Вход на мост преграждала первая стража — запертые ворота, тускло блестевшие на заре нового дня. Приблизившись к воротам, Анна-Мария увидела источник блеска: решётки ворот были украшены алмазными пиками. Если бы не унылый вид берега и моста, можно было бы сказать, что алмазные пики очень красивы и выполнены с восхитительным мастерством. Более того, Анне-Марии казалось, что она где-то их уже видела. И тут её осенило: она сняла мешок, который болтался за спиной, и выудила из него алмазную булавку матери: «Так вот оно что! Это вовсе не украшение, а часть военного укрепления!» Анна-Мария стала приглядываться и заметила, что одна из пик сломана — на ней нет алмазного наконечника. «А что, если…» Анна-Мария забралась по прутьям ворот повыше и вставила булавку Елены туда, где кончик пики был сломан… Ворота как будто только этого и ждали: что-то щёлкнуло, и они распахнулись, приглашая Анну-Марию идти дальше. «Ну вот, надеюсь, мама не расстроится из-за того, что её любимая булавка теперь торчит на мосту Синепупа…» — размышляла Анна-Мария, шагая вперёд по мосту. Ворота за ней с шумом закрылись. И сразу стало как-то зябко и страшно.

С каждым шагом княжны пространство моста наполнялось странным шумом: это был нарастающий звук будто бы приближающегося табуна, но мост оставался пустынным. Скоро топот невидимых копыт стал нестерпимым, к нему прибавились визги и крики, от которых холодело сердце. Каждый шаг давался ей всё труднее, страх стремился сковать всё её существо, даже мысли, но внутренний голос подсказал: «Против хаоса гармония, против шума — песня». И княжна набрала в грудь побольше воздуха, раскинула руки, как будто она — птица, которая вот-вот взлетит, и, пересиливая шум-наваждение, громко запела:

Улетай на крыльях ветра

Ты в край родной, родная песня наша…

Её мелодичный голос струился по мосту почти осязаемым потоком гармонии и света. Анна-Мария пела и пела, пока, наконец, звуки топота и --">