Владимир Шеменев - Безбожник

Шпакову: — Наказал его Бог за дерзость, что осмелился Божьим распоряжаться.

Шпаков слушал, икал и мысленно крестился, робея в присутствии Дарьи и хлопающего глазами Кузьмича перекреститься явно, троекратно.

Пришёл актив. Долго, как в доме покойника, шаркали в сенцах валенками, обивая снег, и так же долго входили — по одному, хлопая безостановочно дверью. Последним зашёл врач местной амбулатории, осмотрел Кузьмича и вынес вердикт, и так всем понятный: апоплексия, или, по-простому, инсульт. Доктор прописал покой, грелку на онемевшие члены и ушёл, пообещав к вечеру заглянуть: всё-таки не рядовой колхозник — директор музея и завклуба по совместительству, третий человек на селе после председателя и участкового.

***

Уже больше часа все присутствующие в доме, за исключением расслабленного, сидели за столом. Пили чай, курили, спорили. Что делать с музеем, никто не знал. Что делать с церковным имуществом — тоже. Председатель сельсовета отнекивался, уполномоченный открещивался. И только Дарья имела план, открытый ей провидением.

— У меня предложение, — сказала она и замерла, ожидая реакции мужиков.

Реакция была положительной.

— Что предложите Дарья Пантелеймонова, всё примем. — Товарищ уполномоченный был решителен. После душеспасительных бесед с Дарьей он был готов на всё, кроме музея.

— За что возьмёшься, во всём поддержим, — подмаслил кашу Бирюков, после встречи в храме тоже пожелавший встать на путь исправления.

— А тут и предлагать нечего. Вынести всё во двор, полить керосином и сжечь. Попустил Господь сжечь — значит, надо было жечь, а не устраивать музей, да ещё с таким дурацким названием «Безбожник».

Сказала — как обрубила. На душе у всех полегчало, от сердца отлегло, оставалось выработать схему, как всё устроить, чтобы всем было хорошо и за это никому ничего не было. Кумекали недолго, после чего и появилась на свет бумага, поставившая точку в этой истории.

Текст постановления звучал так: «Учитывая, что директор музея слёг, разбитый параличом, и нет перспектив его выздоровления, всё церковное имущество, принадлежащее музею, дабы его не расхитили церковники и не использовали в своих религиозных целях, решением поселкового совета под председательством тов. Бирюкова и в присутствии тов. Шпакова, подлежит сожжению». Подписали и прихлопнули сверху поселковой печатью для солидности.

***

Бирюков передвинул стул и подсел к кровати, на которой лежал Макар Кузьмич. Взял слабую, безвольную его руку в свою и безо всякой злобы сказал:

— С чего начали, тем и закончили. А стоило ли начинать, а, Кузьмич?

И услышал председатель и все, кто были в комнате, голос не земной, ангельский:

— Стоило! И об одном покаявшемся грешнике ангелы поют на Небесах…

Примечания

1

Быт. 26:12.

(обратно)

2

Скоромное (от устар. ско́ром, ст. — слав. скрамъ — жир, масло) — молочные и мясные продукты, которые не рекомендуется употреблять в пост.

(обратно)

3

Вечерняя молитва

(обратно)

4

Покровцы — расшитые матерчатые платы, которыми покрываются дискос и потир во время литургии.

(обратно)

5

Камилавка — головной убор священника.

(обратно)

6

Цвета богослужений в зависимости от церковных праздников и священных событий: белый, красный, желтый, зеленый, синий, фиолетовый, черный.

(обратно)

7

Речь идет о 1932 г.

(обратно)

8

Лев. 26:27–28.

(обратно)

9

Катапетасма — завеса в алтаре, прикрывающая Царские врата.

(обратно)

10

Потир — чаша, сосуд для христианского богослужения, применяемый при освящении вина и принятии Святого Причастия.

(обратно)

11

Солея — возвышение пола перед иконостасом в христианском храме.

(обратно)

12

Прем. Сир. 1:18, 21

(обратно)
--">