Александр Андреевич Апосту - Метастазы

Александр Апосту Метастазы

«Девятиэтажки позади, потому что мне они нравились. Сам фотографировал или коллекционировал чужие фото. Я их любил. Людей тоже люблю. Либо их коллекционировал, либо они меня. Сейчас они тоже все позади. Я не люблю себя и почему-то таскаю себя с собой.

Меня спрашивают :

– Ты куда едешь?

– На восток.

– Почему на восток?

– Потому что на запад едут те, кто что-то ищет.

– А на востоке те, кто уже все нашел?

– Нет. Те, кто хочет избавиться от всего того, что нашел.

За моими плечами рюкзак. Чем дольше иду, тем больше понимаю, как в нём много лишнего. Дорога всегда учит избавляться.

Меня спрашивают:

– Не устаю ли я путешествовать?

– Нет, я просто живу.

– Тебе просто нравится?

– Не хуже, чем все остальное.

– Я тоже бы так хотел.

– Все так хотят.

Время путается. Дни начинают быть похожими один на другой. Места тоже. Мысли тоже. Мне скучно и грустно, как любому человеку. Возьми что клерка из рабочего класса, что шоумена, что шизофреника, что миллиардера. Мы все просто люди.

Меня спрашивают:

– Долго ты так странствуешь?

– Больше месяца.

– Где живешь?

– В палатке.

– Не страшно?

– Бывало, особенно, когда волки забрались ночью. Через пару недель после той жестокой схватки я начал чесаться и выть на луну.

Он больше ничего не спрашивал, на прощание я решил изобразить мини-припадок.

Попутчики всегда что-то спрашивают, но больше им нравится убеждать тебя в их собственной интересной жизни. О подрастающем ребенке, о хозяйстве, о работе. Обо всем том, что входит в их зону комфорта. Тебя они туда не пустят. Там слишком мало места для чего-то нового. Никто не залезет под кожу. Никто не разделит радость или грусть . Никто не заметит, если ты исчезнешь в том самом лесу. Им плевать. Я это знаю потому, что мне так же плевать на них и их истории. Но они лучшие из людей, самые добрые и отзывчивые. Мало кто вообще пустит оборванца к себе в машину.

Меня спрашивают:

– А ты по дому не скучаешь?

– Скучаю.

– А зачем тогда болтаешься?

– Чтоб соскучиться.

– Тебе не нужна работа, семья?

– Слишком затянутый побег. Мой более эффектный.

– Побег? От чего побег?

– От реальности.

– В смысле?

– От незначительности нашего существования.

– В смысле?

– От привязанностей и суеты.

– В смысле?

– От отсутствия смысла.

– Но это же не правильно.

– Насрать вообще. Остановите тут.

Сколько людей, столько побегов от реальности. Мой побег абсолютно ничем не лучше. Если у людей имеется в планах пунктик «завести свору детей и заработать все деньги мира», то стоит помолиться мне за них в своей одинокой палатке. А встретимся в могиле».

Назар убивал время, заполняя дневник. Иногда убивал настоящее, перечитывая его. Старая толстая тетрадка являлась единственным продолжительным другом в дороге. Он останавливался на трассе, посреди густой чащи, пустой степи, забывал о возможных попутчиках и записывал мысли или происшествия за последнее время. Затем это все надоедало, парень возвращался к обочине и поднимал большой палец вытянутой руки вверх. Сколько придется стоять – только сам бог оставался в курсе. Но оптимистичная заповедь автостопщика гласит – ни один путешественник ещё не заночевал на дороге, кроме как в стельку пьяного. Пить не хотелось на такой жаре, поэтому Назар либо ловил попутку, либо к вечеру уже раскладывал свой переносной дом на полюбившемся месте. Рядом должна быть вода, чтоб её шум успокаивал ночью. В идеале море, но из него напиться невозможно. Да и не спится там. Посмотришь вдаль и пропадешь на вечность. Потом придешь в себя на заре и не поймешь – сколько ты уже жизней там пролетал.

Назар недавно бывал на побережье. Он добрался до морского дикого причала глубокой ночью. В его планы не входит случайное везение, но попутчик попался удобный, да и на планы в дороге привыкаешь плевать. Парень спустился вниз по горе, отмахиваясь от густых джунглей. Попрыгал по выступающим камням, и вот его ног уже коснулась морская пучина. Яркие созвездия, пение русалок, далекие огни заброшенных маяков, пиратские сказки. Назар сидел и курил одну за другой, пока пачка не кончилась. После этого встал и отправился обратной дорогой к трассе. Он записал кое-что в темноте, перед тем как сжалилась ещё одна попутка.

«Нигде нет места нам в мире. Мне хорошо и плохо только внутри себя. Это просто мозг, его память и отношение».