Алина Распопова - Где-то рядом. Часть 1

— Ты хочешь доработаться до того, что физический объем твоей памяти сократится настолько, что ты уже не сможешь вспомнить даже прошедший день? Да и вообще, спорить глупо. Есть предписание, в котором чётко указано, что при изъятии половины мозга агент считается не пригодным для дальнейшей службы.

— Это вроде было раньше… Сейчас допускается изымать до двух третей.

— Я предпочитаю пользоваться старыми директивами, потому что оставшаяся одна треть мозга не может дать человеку объем необходимой для нормальной жизни памяти. Ты хочешь жить, забывая, что было с тобой час назад? Забыть своё имя, свой адрес, всех знакомых? С оставшейся одной третью памяти, тебе придётся обклеить весь свой дом посланиями самому себе. Наверху, может быть, считают такую жизнь нормальной…

— Да, хорошо, я всё понял, — раздражённо перебил Роберт Малу. Меньше всего ему хотелось думать о том, что называлось страшным словом «старость».

Но больше этого Роберт не любил поучений, поэтому он покорно лёг на кушетку.

— Скажи, Малу, а почему у тебя нет семьи? Ты вообще когда-нибудь думала над этим? — спросил Роберт, пока Малу готовила инструменты.

Малу остановилась и снова удивлённо посмотрела на него.

— Просто в последнее время я сам стал задумываться над этим вопросом, — кинулся оправдываться Роберт. — Знаешь, этот мальчик, ну который мне снится, может быть это мой сын? Может быть когда-то я был женат, но сейчас этого не помню… Да и вообще, ведь я вполне мог бы жениться. Наверно, это не плохо, мне бы даже понравилось. Я бы, наверно, мог заботиться о ком-то. Почему же я сейчас один?

— Я одна, потому что меня это устраивает, — оборвала размышления Роберта Малу, надвигая на него сканирующий шлем. — Меня устраивает, как я живу и чем занимаюсь.

— Вот и меня тоже, — с горечью произнёс Роберт.

Сын

«Как же так? Неужели всё кончено?» — спрашивал сам себя Роберт, в десятый раз вчитываясь в строки полученного сегодня по почте документа. Ему предписывалось уйти в отставку и полностью очистить от всех рабочих материалов память. Это означало, что не следует больше питать надежд по продлению его трудового сертификата. Он предвидел, что это когда-нибудь случится.

«Как же так? Почему так скоро? И прямо в День рождения».

Действительно, Роберту сегодня исполнялось пятьдесят шесть лет. По сути, это совсем ещё небольшой для современного человека возраст, и Роберт мог бы ещё работать и работать, но его мозг был изношен. Комиссия признала для дальнейшей деятельности его непригодным.

Можно было бы попытаться оспорить это решение, но вряд ли можно было бы в этом случае что-то выгадать. Лучше уйти, согласившись на все условия, тогда есть надежда получить высокое пособие.

Роберт недоумевал, он не ожидал, что расстаться с работой придётся так скоро.

И куда теперь? Роберту предписывалось освободить также служебную квартиру.

Как-то сразу вдруг появилось много свободного времени. Не надо было садиться за компьютер, не надо вести слежку, совершать ставшие за долгие годы работы привычными действия. Деятельность Роберта была завершена, и глупо было ждать сегодня очередного задания. Теперь Роберту надо просто сложить вещи и уехать, но куда?

Проверив свой банковский счёт, Роберт, к своему удивлению обнаружил, что сумма на нём не так уж и велика. Конечно, из-за того, что тратил он в последнее время меньше прежнего, он сможет купить теперь себе какой-нибудь домик, но не в городе, и совсем небольшой, и, наверно, где-нибудь в совсем отдалённом посёлке. Жить же придётся только на социальные выплаты и пособие.

Но не это огорчало Роберта больше всего. Он не мог понять, как жизнь его смогла пролететь так быстро.

«Как же так?» — удивлялся Роберт.

Действительно, Роберт жил так, как будто на всё у него ещё будет время — на отдых, развлечения, семью, друзей. И вот он уже старик, и одинок. Времени не осталось.

Друзья… Были ли когда-то у него они? Общение с кем-либо всегда Роберта утомляло. Для Роберта все были скучны.

«Да, жаль, что нет жены», — подумалось Роберту, но…

Для чего ему жена? Она будет только мешать ему своим присутствием, ведь Роберт давно привык жить один, а пустить в свою жизнь кого-то означало начать считаться с интересами и потребностями совершенно другого человека. Этого не хотелось.