Ольга Брюс - Спасибо тебе, сынок!

незнакомое слово, но по разговору двух женщин сообразил, ни в коем случае нельзя допустить голода в семье. Иначе всех братьев отвезут в какой-то там дом, где живут несчастные дети. — Так что лезь за картохой, а я пока Бурёнке воды отнесу.

Закончив с водой и картофельными клубнями, Митя и Ваня отвязали корову и отогнали к прилеску, откуда пастух забирает стадо и ведёт в поле. Дома Митя поставил кастрюлю с картошкой на газовую плиту, а Ваня подмёл пол в кухне и в сенях. Потом мальчики выпустили кур, собрали утрешние яйца, натаскали воды в баню. Ваня нажимал на рычаг колонки и наблюдал, как толстая струя бьёт по дну ведра, а Митя перетаскивал вёдра и выливал воду в бочки: одна для холодной воды, другая — для разогрева, путём протапливания печки. Когда картофель сварился, мальчики почистили его, нарезали свежего лука, сдобрили подсолнечным маслом и разбудили остальных детей.

— Не хочу-у, — захныкал пятилетний Макар, заворачиваясь в одеяло. — Я спать хочу-у.

— Тише ты, не ной, — шептал Митя, стаскивая брата с постели. — Сейчас поешь и в огород пойдём.

— Зачем?

— Бабочек будешь ловить.

После Митя разбудил двухлетнего Николашу, и тот зашёлся диким рёвом.

— Тихо, мамку разбудишь. А мамка наша приболела. Ей долго спать надо, — успокаивал мальчонку Митя, унося его в кухню.

Алёша, наевшись парного молочка, уснул, обняв бутылочку. Митя обложил его подушками, чтобы тот не упал, накормил братьев и вывел всех на улицу.

— Ваня и Макар берут себе грядки с огурцами, а мы с Николашкой будем морковку полоть, — отчеканил старший брат, глядя на высокие поросли, за которыми не видно овощей.

— А бабочки? — нахмурился Макар.

— Сейчас их нет, чуть позже прилетят. А чтобы тебе не было скучно, дёргай траву и жди.

Митя нарочно отдал братьям самую чистую грядку, чтобы они не ныли и не трепали нервы, как в прошлый раз, когда пололи лук, а там оказалось много ростков крапивы. Мама давно не занимается огородом. Перед тем, как папа погиб, она ссорилась с ним, где-то с месяц. Ругались из-за переезда. Отец уговаривал её уехать в соседнюю деревню, а мать ни в какую. Здесь их с отцом родина, поэтому она не собиралась оставлять дом, в котором жили её родители, и не хотела начинать новую жизнь. А теперь мама плачет и ругает себя, мол, надо было согласиться, тогда и Петя бы остался жив.

— Ваня, сегодня за хлебом твоя очередь сбегать, — Митя поднял ведро с сорняками и понёс его курам.

— А чего я? — возмутился Иван, пытаясь вытащить из земли червяка.

— Алёшку отправим? — ухмыльнулся Митя, высыпав траву и возвращаясь назад. — А что, пусть привыкает. Положим на дорогу и пускай катится.

Мальчишки, представив, как Алёша перекатывается через себя, рассмеялись в один голос.

— Сядешь на ве́лик, не пешком же идти, — подмигнув брату, Митя сел на карточки перед молодой морковкой.

Весь день ребятня трудилась: готовили обед, пололи грядки, развлекали Алёшку, который не мог лежать на кровати в одиночестве, встречали Бурёнку, Митя её доил, кормил, а после обеда вновь проводил в поле. Ближе к вечеру ребята собрались поливать огород.

— Опять? — Ваня не скрывал, что лень родилась впереди него. Ему до смерти хотелось сбежать к друзьям на речку, но Митя не пустил.

— Надо каждый день поливать. Жара какая стоит. Не будем носить воду — всё погорит.

— Как папка? — спросил наивный Макар, вытаращив на старшего брата карие глазёнки.

— Так, — Митя не стал развивать грустную тему и погнал детей на колонку.

Каждый нёс своё ведро. Митя — двенадцатилитровое, Ваня — восьми, Макар — пяти, а Николашка — то, что в песочнице куличи лепят.

Набрав воды, ребятишки понесли тяжёлые вёдра обратно. Митя шёл молча, стиснув зубы, Ваня громко кряхтел и кривлялся, будто его лицо перекосило от неподъёмной тяжести, Макар изогнулся, как камыш на ветру и что-то бормотал себе под нос, а Николаша никогда не доносил воду до грядки. Он поливал подорожник, аккуратно распределяя воду под каждый кустик.

Вдруг, ни с того ни с сего, на голубом небе сгустились тучи. Сверкнула молния и на мальчишек опустился густой сумрак. Макар и Николаша жутко боялись грозы. Сообразив, что сейчас загремит, они побросали вёдра и бросились бежать.

— Трусишки! — крикнул им Митя, собирая опустошённые вёдра с земли.

Ваня боязливо поглядывал на старшего брата и придерживался его правой руки. Он никогда никому не говорил, что до жути --">