Ана Гратесс - Наш ребенок

зеркало, чтобы не травмировать чувствительное восприятие подростка. Да, наш ребенок стал подростком! Как скоро это произошло…

Мутное колесо понеслось по водам наших вен тогда, когда Орфи навестил любимый пруд. Отражение, явившееся тому в водной глади, сперва испугало новоявленного юношу, а потом привело в яростное нестояние. Он взлетел над лесом, как и мечтал в своих детских летах. Привлек свое тело юноша только под глубокий вечер, принеся с собой охапку листьев.

– Что это за растение, дорогуша? – Приветливо лепетала я.

– Орфи собирается пересечь местный город, чтобы осечь привратников судьбы, чтобы те вернули мне мой привычный облик.

– Но как же тебе хорошо быть таким какой ты сейчас, нежность моя!

– Я привык быть полу-котом получеловеком, на меня все смотрели с удивлением и угощали различными вкусностями, а сейчас я просто человек… И за этот день никто на меня не поглазел! – Парень сжал кулаки, словно собираясь ими промелькнуть в застенок дверей.

– Но ведь это нормально, когда ты становишься обычным. Когда все перестают обращать внимания. Если тебе так нравится взгляды чужих, то просто прими иной вид, напялив чудных одежд.

– Попробую.

Он ушел, оставив дверь своей комнаты приоткрытой. Через некоторое время по домашним светильникам начал размываться желтоватый дымок, пахнущий жжеными перьями. «Наверняка мастерит себе новые прикиды», – подумала тогда я.

Папашка тем временем находился в стеклянной мастерской, готовя к выходу свежую коллекцию люстр и мастихинов для модного дома Риши. Мужево искусство привлекает не только местную знать, но и далеких удельников из подлунного мира. Он приносит львиную долю золы в нашу семейную казну, каков же красавец!

Подростковая непосредственность вышла на новый уровень, ровняя старый порядок вещей и привлекая новую славность пушистого Мяу. Ребенок превратился в нечто неподражаемое слуху, не улавливаемое взглядом. И скрипит теперь на зубах золотой песок, меняя монеты семьи на услаждение местных стариков. Вкус молодости Орфи напомнил мне мою же молодость, когда я прогуливалась под вековыми деревьями отеческо-матческой мудрости.

Пушистый комочек, забавно вышедший из моей полуокружности, добавил соку дням, превратив их в сверкающее бриллиантовое дерево, которое нескончаемым потоком увлекало в совершенно особенные путешествия души.

Мы с моим будущим мужем повстречались на заре между тысячелетиями, а ребенок появился и того раньше, на скользком полу девяностых годов. Решено было перебраться в более спокойное рдение цветных сосцов, и выбор пал на Осу. Нам понравилась царившая в тех клобуках тишина, а также зеленый лес и пруд с рыбками. Мы думали, что это идеальное место для детства.

И мы оказались правы. Лондау, литературный шедевр моих почивших родителей, пришелся по вкусу пушистому котику. Человеческое не долго спало в этих мяуканиях. И сейчас, этот юноша приносит мне на серебряном блюде голову себя из прошлого. Черная с белым шерсть стала грязной от крови и земли. Я посмотрела сыну прямо в глаза.

– Ты убил себя, свое прошлое, и по твоей улыбке я могу заключить, что ты думаешь, что это славно и хорошо?

– Данный шаг убережет мое будущее от обратного превращения.

– Но еще недавно ты желал обернуться полу-котенком! – Я горестно всплеснула руками, не понимая, чего хочет эта милая проныра.

– Желал и все еще желаю. Эта голова меня приблизит к цели. Дух меня из прошлого намажет мои последующие шаги густой сметаной и мне будет куда проще идти. Он приведет меня к себе в полуявный мир грез, где сны не являются чем-то Таким и только Там будет возможно облечься реальной плотью.

Орфи поглаживал свою отрубленную голову, что блекла на серебре. Он подмигнул мне правым глазом и ушел восвояси. А я осталась стоять, глядя в пустоту, думая только о том, что все пошло слишком кривой дугой.

Пришлось все рассказать папаше. И когда я поведала ему о кровавой жертве сына, он захныкал словно дитя, вскинул голову к небесному потолку и прожурчал сивушной росой: «За что мне эта весть, за что мне такая гадость, за что мне такое горестное очарование детских дней?» Он плакал долго, лишь изредка прерываясь на чай и просмотр стеклянного окна, которое изготавливал для богатых людей.

– Стылую голову нужно отобрать у Орфи и придать огню. Только так мы сможем уберечь нашего сына от простодушного ухода в полупрозрачный мир! – Изрек муж как-то за очередной чашечкой --">