Юлия Владимировна Чибирева - Мечта

той самой, что небрежно изображалась внизу. Сдержанные серые тона, аккуратные мазки, карамельные блики от запутавшегося в ветвях солнца… Карие глаза завораживали… Он и не заметил, как погрузился в манящий омут грусти и боли…

Юра никогда не гордился дедуктивными способностями, но выводы делать умел. В заброшенный дом приходили дети… Много позже, кто-то из них вернулся сюда во взрослом возрасте… один из тех двоих, что по бокам карикатурной девчонки. А девчонка выросла, и она им дорога.

«Птаха, Вертел и Сократ» гласила кривая надпись под рисунками. Кому же она дорога, эта Птаха? Вертелу или Сократу?

Птаха, Вертел и Сократ

Юра согласился встретиться с покупателем. Дом приобретался не просто так, почему бы не попытаться раскрыть эту тайну?

Ратемий Аверьянович, тот самый покупатель, о ком говорил Жарин, приехал довольно быстро, словно уже сидел в машине и гнал по шоссе, когда договаривались о встрече.

– Посмотрим дом? – Юра пригласил войти. Очень хотелось выяснить причину покупки… – Он довольно старый…

– Пожалуй – Ратемий был немногословен.

– Придётся вложиться…

– Вероятно.

– Зато вид хороший, – в былые времена своей выразительностью Юра не уступал искуснейшим торговцам. Пришлось вспомнить забытые навыки: всплескивание руками и наивысшую благожелательность. – Кругом лес, минимум шумов и цивилизации.

– Это да, – но на Ратемия ничего не действовало.

Они бродили по комнатам, коридорам, лестничным переходам…

– Я уже обозначал цену, устраивает? – устав от обходных манёвров, уточнил покупатель.

Юра рассеянно кивнул, направляясь прямо к комнате с загадочными рисунками. Там он с удовлетворением отметил возросшее напряжение Ратемия и боль в глазах, при виде портретов.

– В этом доме есть загадка, – Юра присел на хрустнувший подоконник. – Возможно, даже много загадок. Очень хотелось бы разгадать хоть одну перед продажей.

– Это отказ? – нахмурился Ратемий. – Зачем тогда встреча?

– Я понижаю стоимость, но ставлю условие.

– Какое? – глаза покупателя презрительно сузились. Менять условия во время сделки – плохой тон.

– Кто такие Птаха, Вертел и Сократ? – выпалил Юра.

– Странное условие, – передернул плечами Ратемий. – Как оно связано со мной?

– Я видел реакцию… этот рисунок… – Юра проследил хмурый взгляд собеседника на портрет девушки. – Не условие, – мягко поправился он, – просьба. Я прошу рассказать, что знаете.

– Что будете делать с полученными знаниями? – покупатель явно не испытывал особого удовольствия от дополнительных условий, но, видимо, деньги имели значение.

– Меня мучает ощущение, что здесь скрыта какая-то тайна.

– Ничего такого, что привлекло бы внимание правоохранительных, законодательных или иных ведомств…

– Никаких ведомств, только мое личное чутье, – Юра подошёл ближе к стене.

– Их нашли в лесу, – холодно начал Ратемий. – За сотни километров ни одного поселения. Сидели на старой тропе и болтали. Нашёл охотник, отправил в соответствующие органы. Дальше – детский дом…. Детям по четыре-пять лет, помнят мало. Всё, что смогли сказать – деревня «Неведомое», но таких в округе не нашлось. Вообще таких не существовало… и не существует… Имена тоже странные… Намучились с ними… Эти трое всегда держались вместе, иногда ссорились, но любой конфликт перерастал в новое приключение. В подростковом возрасте ещё и проявилось бунтарство. От наказаний начались побеги. Однажды не вернулись. Их искали. Не нашли.

Юра был разочарован. Таинственность старого дома медленно угасала. Вероятно, после последнего побега ребята остановились в заброшенном доме, где просто нарисовали друг друга на память.

– Кто-то из них был тут недавно и нарисовал её, – он попытался копнуть ещё немного. – Сократ? Вертел?

– Вероятно… – пробормотал Ратемий.

– Вы знали их?

– Я рассказал достаточно, – резкий тон осадил любознательный пыл продавца. – Пришли из ниоткуда и ушли в никуда. Что насчёт цены?

– Я держу слово. В понедельник подпишем бумаги. Подъезжайте к Жарину часам к двум.

Юра спустился к машине.

Ратемий проводил взглядом чрезмерно любопытного юношу и посмотрел на рисунок девушки. Тёмные волосы, ямочки на щеках, боль и отчаяние в карих глазах… Пожалуй, лучшая его работа…

Наброски

– Мечта, какая она?

– Прекрасная!

– Ну ты сказал… Давай как-то конкретнее.

Они сидели на толстенной ветке, болтали ногами и --">