Харуки Мураками - Авария на Нью-Йоркской шахте

очередное выступление на эстраде, вокруг рассыпались аплодисменты.

К нам подошла девица, исполнявшая на вечере роль хостессы-хозяйки.

— Вы, я вижу, увлечены беседой?

— Да, — сказал я.

— Конечно, — дружелюбно подтвердила моя собеседница.

Хостесса спросила:

— Хотите сделать заявку? Они могут исполнить все, что захотите.

— Нет-нет, все отлично, мне нравится, что они играют… А вам?

— Мне тоже.

Хостесса с улыбкой перешла к следующему столику.

— Любите музыку? — спросила женщина.

— Если мир вокруг хорош и музыка хороша, то да.

— В хорошем мире не может быть хорошей музыки, — сказала она. — В хорошем мире воздух ведь не вибрирует.

— Вот именно.

— Помните фильм с Уорреном Бити, где он играет на фортепиано в ночном клубе?

— Нет, не видел.

— Одну из посетительниц клуба, бедную, несчастную женщину, играет Элизабет Тейлор, и Уоррен Бити предлагает ей заказать какую-нибудь мелодию.

— И что же, — спросил я, — заказала она что-нибудь?

— Не помню… Фильм-то старый.

Она отпила виски, и кольца на ее пальцах засверкали.

— Неприятное слово «заявка». Чувствуешь себя каким-то ущербным. Как будто берешь книгу в библиотеке. Не успеет эта музыка начаться, как хочется, чтобы она поскорее кончилась.

Она сунула в рот сигарету, я зажег спичку.

— Да, — сказала она, — мы ведь говорили о том, кто был похож на вас.

— Каким образом вы его убили?

— Запихнула в пчелиный улей.

— Шутите, надеюсь…

— Шучу, — согласилась она.

Вместо того чтобы вздохнуть, я глотнул виски.

— По закону я, вообще-то, не убийца. — сказала она. — И по совести тоже.

— Ни по закону, ни по совести вы не убийца. — Мне не хотелось развивать эту тему, и я подытожил суть дела. Но вы убили человека.

— Да, — охотно подтвердила она. — И он был очень похож на вас. Музыкант заиграли что-то знакомое. Какую-то старую вещь, но я не мог вспомнить название.

— Дело не заняло и пяти секунд. — сказала она, — я имею в виду убийство.

Некоторое время мы молчали. Она, видно, любила помолчать.

— Вы никогда не думали о том, что же такое свобода? — спросила она.

— Иногда, — ответил я, — а почему вас это интересует? Вы смогли бы нарисовать маргаритку?

— Пожалуй… Совсем как тест на интеллектуальные возможности.

— В этом роде, — засмеялась она.

— Ну и что, я выдержал?

— Да, — засмеялась она.

— Спасибо, — сказал я. Зазвучал «Прощальный вальс».

— Одиннадцать часов пятьдесят пять минут, — сказала она, мельком взглянув на золотые часики-кулон, висевшие у нее на груди.

— Обожаю эту мелодию, — сказала она. — А вы?

— По-моему, «Мой дом на перевале» лучше. Там тебе и серна, и дикий бык.

Она ласково улыбнулась.

— Приятно было поболтать. До свидания.

— До свидания, — сказал я.

* * *

Чтобы экономить воздух, фонарь задули, и все вокруг погрузилось в кромешную тьму. Никто не издавал ни звука. Только слышно было, как с потолка мерно, каждые пять секунд, надает капля воды.

— Старайтесь не дышать… Воздуху осталось мало… — Это сказал пожилой проходчик. Голос был тихий, но все равно камни на потолке едва слышно скрипнули.

Сгрудившись во мраке, шахтеры напряженно вслушивались. Ждали одного-единственного звука. Звона кирки. Звука жизни. Сколько времени уже длилось ожидание… Мрак постепенно растворил реальность. Все, что было, происходило в далеком прошлом, в каком-то другом мире. Или — все еще будет? В далеком будущем и в ином мире?

— Старайтесь не дышать, воздуху осталось мало…

Конечно, снаружи к ним пробивались. Как это бывает в кино.

Примечания

1

В Японии, по традиции, считается опасным возрастом для мужчин 25 лет и 42 года, а для женщин — 19 лет и 33 года. (прим. перев.)

(обратно)
--">