Святослав Купчик - Кровавый рассвет

никто из вас не должен говорить, у меня исповедь. Если кто-то закричит или встанет, или попытается уйти – я лично застрелю его. Убивать мне не впервой.

Я продолжу. Отец, в долгу у Бурской за убийство. Не хочу, чтобы он мучился из-за этой женщины. Не хочу, чтоб страдал из-за потери меня, еще одного дорогого ему человека. Он влюблен в Анну.

Екатерина, не хочу, чтоб из этих прекрасных черных глаз лились слезы по потери матери. Да и свадьба, уже упомянутая мною, она только лишь по расчету.

Вицер, всегда помогал семье, но предал нас, когда моя мать молила его о помощи. Я не хочу, чтоб он корил себя по этому поводу всю свою жизнь.

Елизавета еще не знает, что я сломал ее своими действиями. Кстати, я написал письмо Лизе о том, как встретил ее. Оно лежит на столе в моих покоях. Не стоит его даже открывать. Я не хочу, чтоб она плакала и страдала из-за меня всю жизнь.

Анна. Я люблю ее. Не могу без нее жить, и знаю, что она без меня не сможет.

Двинской, не такой уж и плохой человек, нельзя его одного оставлять на этом свете, он не выдержит и все равно умрет.

Михаил, служил моей семье, без нас ему некуда будет идти.

Господа, видели бы вы свои лица. Не пугайтесь, я всего лишь раскрыл все карты.

Еще одно. Я мечтатель, мне тяжело, когда выдуманный мною мир разбивается о гнилую реальность. Мне все наскучило. Я жил, когда создавал ужасные положения для себя и близких. Чувствовал жизнь только тогда, когда играл со смертью и чувствовал боль. За мной уже давно волочится нечто. Я долго не мог понять, что это за сущность. Сначала это было черное пятно, вводившее меня в ужас. Я терял сознание, мой рассудок был затуманен. Со временем я привык. Черное пятно обрело форму девушки, словно облитой смолой. Меня стало тянуть к ней, ее нежные руки обвивали мою шею, даже сейчас эти прекрасные руки на моих плечах. Я канул в пустоту. Сейчас я осознал, кто она такая. Знакомьтесь, моя спутница – Апатия.

Теперь, когда вы понимаете суть происходящего, я принял решение исправить положение. Я не хочу ваших страданий, и понимаю, что ныне не нужен в прогнившем мире.

Глядите, какой прекрасный алый рассвет – небеса дают мне знак, что пора заканчивать. Прощайте, Господа!»

Прозвучало семь выстрелов.

Крики стихли, гул выстрелов тоже.

Тела Бурских и Двинского лежали у выхода. За столом остались мертвые Михаил, Отец, Вицер и Елизавета.

Григорий держал тело Анны на руках, в последний миг она бросилась в его объятия. Ее глаза потухли, но даже мертвой, она была так прекрасна.

Он нежно поднес ее окровавленное лицо к своим губам и зарыдал, уронив голову ей на грудь.

Через минуту Григорий Думов вынул из мундира свой пистолет и поднял голову, приставив дуло к виску.

Восьмой выстрел.

В обществе долго и бурно обсуждали случившееся в доме Думовых, назвав это событие Кровавым рассветом.

--">