Джен МакКинли - Париж – это всегда отличная идея

помню, – это шквал поднявшихся табличек. Но Шери не отступала и в конце концов получила свой выигрыш за 435,50 доллара.

– Иногда двух недель достаточно, – сказал папа.

Он пожал плечами и протянул руки, как крупье за карточным столом, показывая, что у него нет скрытых карт, фишек или наличных денег.

Я уставилась на него взглядом, в котором, я уверена, в равной степени прослеживались и шок, и ужас.

– Я знаю, что это сюрприз для тебя, Челс, но когда… – начал он, но я его перебила:

– Пап, я не думаю, что «Аукцион холостяков» – это основа для стабильных, длительных отношений.

– Признай, что история из этого получится отличная, – сказал он.

– Хм… нет, – я пыталась говорить разумно, как будто передо мной была математическая задача о ше- стидесяти арбузах, которые нужно засунуть в одну маленькую машину. Я широко развела руки и спросила: – Что ты вообще знаешь о Шери? Какой у нее любимый цвет?

– Понятное дело – розовый, – он посмотрел на меня с выражением всезнайки, которое чаще встречается у подростка, чем у взрослого мужчины. Хм-м.

– Хорошо, кто ты и что ты сделал с моим отцом? – я захотела проверить, нет ли у него температуры – возможно, у него грипп и он бредит.

– Это все еще я, Челс, – сказал он, ласково посмотрев на меня. – Я просто счастлив, для разнообразия.

Так ли это было? Так вот что в нем было такого необычного! Он был счастлив! Как он может быть счастлив с женщиной, которую едва знает? Возможно… О боже. Мой отец после смерти мамы жил затворником. Может быть, он наконец-то занялся «кое-чем» и перепутал это с любовью? О боже, как я должна была говорить с ним об этом?!

Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Все родители это делают. Конечно же я справлюсь с этим. Черт возьми, это будет отличная репетиция на случай, если я когда-нибудь заведу собственного ребенка. Я открыла глаза. В дальнем углу стояли три женщины в самых уродливых платьях цвета шартрез^[2], какие я когда-либо видела. Очевидно, это были подружки невесты, которая их ненавидела. На их месте могу оказаться и я, в блестящем розовом или сером платье, если не положу конец этому безумию.

– Присядь, папа, – сказала я. – Думаю, нам нужно поговорить.

Он сел рядом и посмотрел на меня с тем же терпением, с каким учил завязывать шнурки. Я отвела взгляд. Фу, это было еще более неловко, чем прием у гинеколога. Сосредоточься, Челси!

– Я знаю, что ты уже несколько лет живешь один, – прокашлялась я, – и полагаю, у тебя были некоторые неудовлетворенные потребности.

– Челс, нет… – сказал он. – Дело не в этом.

Я проигнорировала его слова и продолжила говорить, избегая зрительного контакта, потому что просто не могла иначе разговаривать с ним на эту тему.

– И я понимаю, что после длительного периода «за- сухи» ты можешь запутаться в своих чувствах, и это нормально, – сказала я. Бог ты мой, это было похоже на разговор о сексе в телепередаче с Фредом Роджерсом. – Дело в том, что ты не обязан жениться на первой же женщине, с которой переспишь.

Ну вот, я ему это сказала. Но мои мудрые советы и наставления были встречены полным молчанием. Я ждала, что отец вздохнет с облегчением, услышав, что ему не придется жениться. И я стала ждать. Наконец я взглянула на отца, но он смотрел на меня так же, как и тогда, когда я обнаружила, что на самом деле зубная фея – это он. С огорчением.

– Шери не первая, – сказал он.

– Не первая? – я была потрясена. Более того, я была шокирована.

– Нет.

– Но ты никогда ни о ком мне не рассказывал, – произнесла я.

– Тебе и не нужно было знать, – ответил он. – Это были просто партнерши, ничего серьезного.

– Их было много?! – закричала я неожиданно для самой себя. Швея снова взглянула на меня с укоризной, и я закашлялась, пытаясь собраться с мыслями.

Папа поерзал на стуле, послав мне легкую понимающую улыбку.

– Возможно, я неудачно выбрал место для встречи. Я думал, ты будешь рада помочь спланировать свадьбу, но, возможно, ты еще не готова.

– Конечно, я не готова, – сказала я. – Но и ты тоже.

– Я готов.

– Да неужели? Ответь мне: Шери больше любит собак или кошек?

– Я не знаю… – заморгал он.

– Да, потому что прошло всего две недели. Ты помнишь, как у тебя выросла шишка на лбу? Ты биопсию делал дольше, чем вы с Шери знакомы, а ты уже готов на ней жениться.

Мой голос становился все выше, и папа сделал жест, означавший «не так громко, пожалуйста». Я могла бы послушаться, но у меня было чувство, что мои доводы --">