Людмила Евгеньевна Улицкая - Рассказы-Сборники

границы
Босховы детки
К русскому космизму
Чао, ЧАУ!
Новая актуальность
Чума Сценарий
Эпилог
Моё настоящее имя. Истории с биографией by Людмила Евгеньевна Улицкая
Моё настоящее имя
Об имени
О теле
В сторону любви…
Истории с биографией
География детства
Лоскуток
Игры домового
Поездка с Геродотом
Считать ворон…
Женщина, которую никто не помнит…
Женя Шафран
Люся Колодная
Светлаева
Неизвестная художница
Ушедшие
Ополченец
Леночка Авалиани
Климочка
И тут появился Сергей Бархин…
Лёля Мурина
Ира Уварова
Сказочное
Кот Гигант и ангелы
Рождественский подарок
Сверху звучала музыка
Ангел Нефедова
Куклы и ангелы Марии Васильевны
Третий поступок
Прогулка на кладбище
Шестью семь
Семь концов человека
Семь рождений
Семь болезней
Семь пар близнецов
Семь семей
Семь концов света
Эпилог
Сонечка
Людмила Улицкая
Имя писательницы Людмилы Улицкой хорошо известно и российским, и зарубежным читателям. Ее проза переведена на английский, немецкий, французский языки, ее книги читают в Китае, Израиле, Турции. Повесть "Сонечка" вошла в список финалистов премии Букера за 1993 год и была отмечена престижной французской премией Медичи и итальянской премией Джузеппе Ацерби.
urn:uuid:c1417991-491d-4f9c-a00a-08ea5c675c4a
0101-01-01T00:00:00+00:00
ru
f404c7ad-24b6-4c38-ba45-bc5761abff11
Людмила Улицкая

Сонечка

От первого детства, едва выйдя из младенчества, Сонечка погрузилась в чтение. Старший брат Ефрем, домашний острослов, постоянно повторял одну и ту же шутку, старомодную уже при своем рождении:

- От бесконечного чтения у Сонечки зад принял форму стула, а нос - форму груши.

К сожалению, в шутке не было большого преувеличения: нос ее был действительно грушевидно-расплывчатым, а сама Сонечка, долговязая, широкоплечая, с сухими ногами и отсиделым тощим задом, имела лишь одну стать - большую бабью грудь, рано отросшую да как-то не к месту приставленную к худому телу. Сонечка сводила плечи, сутулилась, носила широкие балахоны, стесняясь своего никчемного богатства спереди и унылой плоскости сзади.

Сострадательная старшая сестра, давно замужняя, великодушно говорила что-то о красоте ее глаз. Но глаза были самые обыкновенные, небольшие, карие. Правда, редкостно обильные ресницы росли в три ряда, оттягивая припухший край века, но и в этом особенной красоты не было, скорее даже помеха, поскольку близорукая Сонечка с раннего возраста носила очки…

Целых двадцать лет, с семи до двадцати семи, Сонечка читала без перерыва. Она впадала в чтение как в обморок, оканчивавшийся с последней страницей книги.

Был у нее незаурядный читательский талант, а может, и своего рода гениальность. Отзывчивость ее к печатному слову была столь велика, что вымышленные герои стояли в одном ряду с живыми, близкими людьми, и светлые страдания Наташи Ростовой у постели умирающего князя Андрея по своей достоверности были совершенно равны жгучему горю сестры, потерявшей четырехлетнюю дочку по глупому недосмотру: заболтавшись с соседкой, она не заметила, как соскользнула в колодец толстая, неповоротливая девочка с медленными глазами…

Что это было - полное непонимание игры, заложенной в любом художестве, умопомрачительная доверчивость не выросшего ребенка, отсутствие воображения, приводящее к разрушению границы между вымышленным и реальным, или, напротив, столь самозабвенный уход в область фантастического, что все, остающееся вне его пределов, теряло смысл и содержание?..

Сонечкино чтение, ставшее легкой формой помешательства, не оставляло ее и во сне: свои сны она тоже как бы читала. Ей снились увлекательные исторические романы, и по характеру действия она угадывала шрифт книги, чувствовала странным образом абзацы и отточия. Это внутреннее смещение, связанное с ее болезненной страстью, во сне даже усугублялось, и она выступала там полноправной героиней или героем, существуя на тонкой грани между ощутимой авторской волей, заведомо ей известной, и своим собственным стремлением к движению, действию, поступку…

Выдыхался нэп. Отец, потомок местечкового кузнеца из Белоруссии, самородный механик, не лишенный и практической сметки, свернул свою часовую мастерскую и, преодолевая врожденное отвращение к поточному изготовлению чего бы то ни было, поступил на часовой завод, отводя упрямую душу в вечерних починках уникальных

--">