Константин Михайлов - Вполне достаточно

немного постоял, пытаясь отдышаться, и ступил через порог.

На стене между кухней и гостиной был небольшой рисунок собаки, выполненный пластилином. Мазня явно работы маленькой мисс Муссолини.

— Мыть руки! — скомандовала Катя, которая каким-то образом уже очутилась на кухне. Я так и не понял ребенку или мне она это сказала, и, раздевшись, я сразу пошел за девочкой в ванную. Вымыв руки мы сели за стол.

На ужин был куриный суп с лапшой. Весьма аппетитный, пускай мне он и показался жиденьким. На второе подали две сосиски, разогретые в микроволновке, с пюре и соленым огурцом. Надкусив сосиску я сделал вид, будто забыл о чем-то важном, пошел в прихожую, взял из пальто фляжку и сделал три больших глотка. Фляжка опустела. Я вернулся за стол. Доев свою порцию я подумал, что все еще не наелся, чему был сильно удивлен. Давно у меня не было такого аппетита.

Возможно, материнский инстинкт открывает в людях скрытые способности, но Катя взяла мою тарелку и положила мне еще такую же порцию, хотя я и слова не сказал. Ну прямо провидица!

Маленькая мисс Муссолини покончила со своим ужином, у неё был такой же хороший аппетит, как и у меня.

— Мама — сказала она с жутко серьезным видом.

— Что?

— Бабушка наругает тебя за то, что ты привела домой бомжа.

Я рассмеялся, наверное слишком громко.

Катя тоже улыбнулась.

— Это не бомж, Маша. Он мой школьный друг.

Так вот как её зовут, подумал я.

— А выглядит как бомж- упорствовала Маша

— Ты почти права — сказал я

— Не надо её раззадоривать — Катя взяла салфетку и протерла дочери рот — Раз поела, то иди посмотри мультики.

Маша еще немного поглядела на меня с явным подозрением, но желание посмотреть мультики пересилило и она ушла.

— Классная она у тебя — И я действительно так думал.

— Да, — вздохнув сказала Катя, — но егоза еще та.

— И бабушку слушается

— Ну, мы же с ней вдвоем с Машей возимся. Хотя, мама почти все время на работе или на даче, да и заходит к нам редко, но Маша бабушку обожает. Да без неё, пожалуй, и мне было бы тяжелее со всем справиться.

Я вдруг понял, что мне не стоит об этом расспрашивать. Не мое это дело.

Катя встала из-за стола и убрала тарелки в раковину. Затем достала с верхней полки пыльную бутылку вина и два таких же пыльных бокала. Что-то в виде этой бутылки показалось мне неприятным.

— Её маме еще твой отец подарил, помнишь?

Я не помнил, да и вспоминать особо не хотелось.

Я взял бутылку и штопор. Открыл и разлил вино по бокалам.

О чем еще говорить я не понимал. На самом деле, я даже не понимал, зачем Катя меня сюда привела.

Я медленно пил вино. Медленно, потому что не любил сухое, пил, потому что в крови недоставало спирта.

Катя сидела и тоже пила вино, глядя в окно на разыгравшуюся метель, первую в этом году.

— Сколько же мы с тобой не виделись? — спросила Катя.

— Пожалуй, около пяти лет? — Я ответил наугад, стараясь не влезать нарочно в терновник памяти.

— Шесть лет — сказала она — С самого выпускного

— Наверное, — ответил я и одним глотком осушил бокал. Лицо мое скривилось в какую-то совсем странную гримасу, слишком уж кислое было вино. Я протянул бокал и Катя вновь наполнила его.

— Почему ты меня ни о чем не спрашиваешь? — она посмотрела мне прямо в глаза

— Не знаю

На самом деле спросить мне хотелось о многом, но я просто не мог, не имел права. Я больше не принадлежу этой жизни. Я отстранился от нее по своей воле. Или вернее будет сказать из-за недостатка воли. И это произошло задолго до того, как врачи дали мне свой прогноз.

Где-то в квартире было открыто окно и сквозняк шумно завывал меж дверей.

— Я недавно была у твоих родителей.

— Ммм- ответил я.

— Я вообще-то каждый год к ним хожу!

Это она злится что ли?

— Ммм — я решил испытать судьбу

Она не разозлилась, просто грустно вздохнула

— Давно ты у них был?

Я промолчал

Она снова уставилась на меня. Как приятно, когда все внимание подобной красоты приковано к тебе.

— Не помню, — ответил я — не люблю кладбища.

— Я заметила. Каждый раз прихожу — лежит только один букет и то мой, прошлогодний.

— Да неужели? — я действительно удивился — На похоронах столько народу было, а цветы им носишь ты единственная?

— Да, единственная я, даже не родной сын! — Вскрикнула она, но сразу же извинилась.

Она меня не осуждала. Я знал это. Просто ей действительно хотелось, чтобы я --">